до тех пор, пока она…
Он отвернулся, сжав зубы.
– Вы скучаете по ней? – тихо спросила я.
– Нет! – отрезал он, отбросив полотенце. – Она отлично напомнила мне урок, который я усвоил еще в детстве: нельзя ни от кого зависеть.
Что же с ним случилось в детстве, интересно?
– Сейчас вы зависите от меня.
– Чтобы восстановиться? Да. Чтобы мои тайны не стали достоянием публики? И это правда.
– Это уже немало.
– Да, – медленно проговорил он, не сводя с меня глаз. – Немало.
Ухватившись за поручень беговой дорожки, он с трудом поднялся:
– Ну, кровь остановилась. Займемся делом.
– Вы собираетесь продолжать бегать? – Я в ужасе смотрела на него.
– Почему нет? Вы устали?
Я протестующее подняла руку:
– Не вздумайте! Вы убьете себя!
– Я знаю, сколько могу вынести.
Когда он вновь встал на беговую дорожку, я увидела, как побелели костяшки его пальцев, вцепившихся в поручни тренажера.
Эдвард привык командовать всем и всеми. Он был готов загнать себя до смерти, доказывая собственную силу. Он уже забыл, как несколько тонн стали смяли его словно былинку.
– Чтобы восстановиться, телу нужно время. – Я накрыла его ладонь своей. – Даже такому, как ваше.
Он вдруг наклонил голову и широко улыбнулся:
– Вы разглядывали меня?
– Нет, – вспыхнула я. – То есть да, но…
– Мне нравится, как вы краснеете. – Отвернувшись, он включил беговую дорожку. Он и правда собирался убить себя.
– Сегодня никакого бега! – в отчаянии воскликнула я. Как же мне его остановить? – Знаете что? Раздевайтесь и ложитесь на стол.
– Вы и правда полны решимости не дать мне бегать! – хохотнул он. – Что ж, если вы хотите отвлечь меня сексом, я согласен.
– Я собираюсь сделать вам массаж. Не хочу, чтобы у вас мышцы свело…
Уголки его рта дрогнули. Я нахмурилась:
– Не смейте!
– Молчу-молчу, – покорно сказал он.
– Вы знаете, чего я жду. – Я указала на массажный стол.
– Конечно, знаю. – Глаза Эдварда блеснули. – Только удивляюсь, что вы так долго не желали это признать.
Он был так близко. И смотрел на меня так значительно. Ему достаточно было лишь протянуть руки и обнять меня…
– Признать что? – Я тяжело дышала. – Признать, что вы чудовищно трудный пациент?
– Как хотите. – Он, ухмыляясь, начал стягивать футболку. – Раздеваться догола? Я знал, что рано или поздно вы будете умолять меня…
Лицо его неожиданно скривилось, руки бессильно повисли. Сжав зубы, он вновь попытался раздеться.
– Стойте! Плечо?
– Все в порядке, – простонал он. Он явно лгал. Должно быть, плечо пострадало сильнее, чем я думала.
Я с беспокойством ощупала
