сесть на автобус, но у него были дела. Дела начинались прямо в эту секунду. Нужно было узнать город. Узнать, чтобы сделать его своим.
Но для начала он подошел к первому же мусорному баку, бросил туда алеющий обложкой паспорт и чиркнул зажигалкой. А потом достал томик «Философской мысли» какого-то там века и отвлекся на чтение, время от времени поглядывая на страницы документа в баке. Следил, чтобы сгорела каждая. Дотла.
Затем он делал новый паспорт. И старые фотографии. Паспорт нужен был, чтобы жить в будущем. Фотографии – чтобы показывать якобы существовавшее прошлое.
У него был новый цвет волос – серый. И новое лицо – выщипанные, обесцвеченные брови, консультация у косметолога, линзы, проколотые уши.
Он должен был сделать себя заново. И начать стоило, став серым, как серые стены высоток Нью-Йорка, где у него обязательно будет квартира на последнем этаже. На весь этаж.
Глава 2. Нравишься
– Убьешь меня?
– Точно. Но перед этим…
– Понятно, – сказал Диа, вполуха выслушивая, как собеседник распинается в подробнейших описаниях предстоящих жестоких пыток, насилия и надругательства над телом и душой своей жертвы.
Жертва сетовала на магнитные бури. Наверняка голова от них раскалывается. Впрочем, может, и от болтовни: мигрень неожиданно отступила, стоило воцариться блаженной тишине. Тишина зависла стоп-кадром, пока тот-что-в-пиджаке снимал перчатки. Проверял что-то в мобильнике. Закрывал дверь на ключ. Включал кондиционер и, кажется, сигнализацию или какую-то другую систему, управляемую настенным пультом.
– Закурить не найдется? – Диа любил вишневые или с ментолом, где надо раскусывать шарик. Но сейчас подошли бы любые.
– Что?
– Сигареты. Никотин нужен, нервы не железные.
Тот-что-в-пиджаке вздернул бровь, посмотрел вдумчиво. Вообще, забавно было наблюдать за сменой его эмоций. Он следил неотрывно, и периферическое зрение отмечало в чужом взгляде появление заинтересованности, раздражения, удивления в разные моменты. Раздражения больше всего, разумеется.
Тот-что-в-пиджаке выудил из нагрудного кармана пачку сигарет, вытащил одну и протянул ему вместе с зажигалкой.
Диа закурил, чуть запрокидывая голову и выдыхая дым. Приоткрывая губы и опуская ресницы в двух с половиной слоях туши. Пафосно. Красиво.
Докурил молча. Домучил бычок в пепельнице, душа его тонкими пальцами, как злейшего врага. На пачке было написано: «Курение убивает». Убивало Диа сейчас вовсе не курение. По крайней мере, у него были веские основания полагать, что этот болтливый психопат доберется до него куда быстрее, чем рак легких. Так зачем оттягивать момент?
– Ну давай. Чего ты там собирался делать.
Тот-что-в-пиджаке степенно покивал, соглашаясь с разумным выбором собеседника
