в тайнах, и они не любят, когда люди их узнают.
Глаза ее вспыхнули как у гончей, напавшей на свежий след.
– И ты… выходит, ты кто-то вроде их посла?
Я невольно рассмеялся этому замечанию.
– Видит Бог, нет. Но я член Совета. Это вроде как обладатель черного пояса. Знак статуса, уважения. То есть я обладаю правом голоса, а также обязан соблюдать установленные правила.
– И обладаешь полномочиями представлять их в случаях вроде этого?
Мне не понравилось направление, которое начала приобретать наша беседа.
– Гм. В такой ситуации… пожалуй, даже обязан.
– Выходит, если ты не пойдешь, тебе грозят неприятности?
Я нахмурился:
– Уж во всяком случае не такие, как если бы я пошел. Худшее, в чем Совет сможет обвинить меня, – это в непочтительности. Переживу как-нибудь.
– А если пойдешь? Ну давай же, Гарри. Что может случиться с тобой самого худшего?
Я развел руками:
– Да меня убить могут! А может, и хуже. Сьюзен, ты даже не представляешь себе, о чем просишь. – Я вскочил с дивана, чтобы подойти к ней. Это я неудачно придумал – голова сразу пошла кругом, а в глазах потемнело.
Я упал бы, но Сьюзен бросила приглашение и подхватила меня. Она опустила меня обратно на диван, а я охватил ее рукой за талию и увлек за собой. Она была мягкая и горячая.
Так мы лежали с минуту. Она потерлась щекой о мой плащ. Кожаная куртка под плащом скрипнула. Я услышал ее вздох.
– Извини, Гарри. Не надо было мне лезть к тебе с этим сейчас.
– Все в порядке, – заверил я ее.
– Мне просто показалось, это круто. Если бы мы…
Я чуть повернулся, зарылся пальцами в темную гриву ее волос и поцеловал.
Глаза ее на мгновение открылись широко-широко, потом зажмурились. Так и не досказанная фраза сменилась негромким мычанием, а губы ее сделались еще мягче и горячее. При всех моих усталости и синяках поцелуй оказался очень ничего. Очень даже ничего. От нее вкусно пахло, и губы ее под моими оказались податливыми и возбуждающими. Она скользнула пальцами под пуговицы моей рубашки и погладила мою кожу, отчего по всему моему телу словно электрический разряд прошел.
Мы соприкоснулись языками, и я прижал ее крепче к себе. Она снова застонала, потом вдруг оттолкнула меня, чтобы обвить мои бедра ногами, и принялась целовать меня так, словно готова была проглотить меня целиком. Задержав большие пальцы на ее копчике, я провел руками по ее бедрам, и она шевельнула ими, вжимаясь в меня. Я скользнул руками ниже, провел ими по гладкой коже ног, потом приподнял юбку и на долю секунды оцепенел, когда до меня дошло, что под юбкой ничего нет… впрочем, мы ведь собирались провести этот вечер вместе. Всю мою усталость, всю мою боль словно рукой сняло, и я так крепко сжал Сьюзен, что она охнула.
Она чуть отстранилась и принялась возиться с моим поясом, горячо дыша мне в лицо.
– Гарри, извращенец ты этакий! Думаешь, это надолго отвлечет меня
