берлога, – заметила Гвин.
Они вышли из леса на поляну перед домом. Иврос поставил адептку на ноги. Дождь все накрапывал, поэтому мужчина поспешил проводить промокшую гостью внутрь.
Переступая порог, адептка ожидала увидеть одно из двух: ловушку, полную обглоданных человеческих костей, либо холостяцкую хибару, заваленную всяким хламом и дурно пахнущую прокисшим пивом. То, что пред ней предстало, ни в одно из ожиданий не вписывалось.
Это был абсолютно нормальный деревенский домик, по-своему уютный и даже чистый. Костей нигде не наблюдалось. Зато были добротная печка, тяжелая дубовая мебель и даже простенькие половички на полу. И пахло не медведем или немытым мужским телом, а свежим хлебом. О том, что это дом лесника, говорило, пожалуй, лишь наличие самого лесника.
Сухощавый сутулый мужчина с коротко остриженными седыми волосами и такой же короткой бородой оторвался от приготовления ужина. Он окинул сердитым взглядом вошедших. Потом неторопливо вытер руки о домотканые штаны, в которые была заправлена изрядно полинявшая рубаха, и сурово спросил сына:
– Кого это ты приволок, паршивец? – Брови лесника сердито насупились, обрисовав глубокие морщины.
– Это Гвинейн, старик. – Иврос осторожно подтолкнул Гвин, чтобы она прошла внутрь. – Сегодня она наша гостья. А ты закроешь свой беззубый рот и будешь вести себя прилично.
Оборотень обратился к Гвин:
– Этот старый чудак – мой отец. Сархис Норлан. Не обращай на него внимания. Он уже давно выжил из ума. Заходи. Чувствуй себя как дома.
Иврос забрал у женщины ее мокрый плащ и повесил поближе к печи, чтобы побыстрее высушить.
– Паршивец, – процедил лесник.
Он зло зыркнул в сторону гостьи. А затем снова отвернулся к маленькому столику возле печки, на котором разделывал большую спелую тыкву. Старик тотчас позабыл о пришедших.
В помещении невыносимо вкусно пахло этой тыквой и горячим хлебом. Хлеб уже красовался на блюде в центре стола у окошка. В компании крынки с молоком. Такого дивного запаха не было даже на королевской кухне Высокого Очага. Оттого Гвин украдкой сглотнула, усаживаясь на стул возле стола.
– Покажи рану. – Иврос кивнул в сторону ее повязки.
Адептка посмотрела на него снизу вверх.
– Это праздное любопытство, или ты правда можешь помочь? – недоверчиво спросила она.
– Показывай уже, – настойчиво повторил оборотень.
Гвин не спеша размотала повязку. Поморщилась, когда дошла до слоя, где ткань прилипла к коже. Толстая корка спекшейся крови пополам с засохшей мазью вскрылась. Под ней красовались глубокие темные борозды в обрамлении покрасневшей припухшей кожи. Конечно, запястье отекло, но не так сильно, как она полагала.
– Могло быть и хуже, – заметила адептка.
– Могло быть и хуже, – согласился оборотень.
Она принялась осторожно снимать чешуйки крови, которые
