style="font-size:15px;"> Я перевел дыхание. Попытался придумать, с чего нужно начинать. Ребекка, стоявшая рядом, тихонько полезла в свой рюкзак. И достала оттуда блокнот и ручку. Сняла с руки колпачок, зубами, беззвучно.
– Я тут кое-кого разыскиваю.
Снова пауза. Этот тип явно осторожничает.
Я посмотрел на Ребекку, встретил ее взгляд. Она нарисовала ручкой круг в воздухе, давая мне знак продолжать.
– Ее зовут Лена. Она пропала.
Молчание на том конце все тянулось. Мне это надоело, и я заговорил снова:
– Мы с ней два дня назад поехали покататься на мотоцикле. И попали в аварию. С тех пор я ее не видел. И не знаю, что с ней случилось.
Незнакомец наконец заговорил. Голос звучал резко, на целую октаву выше.
– На кого вы работаете?
– Что-что?
– Кто ваш наниматель? Говорите!
Ребекка что-то нацарапала в блокноте. Те же слова незнакомца: «На кого вы работаете?»
– Ни на кого я не работаю. Я инженер-ремонтник. Приехал сюда, потому что тут сломался бойлер. Это было три дня назад. Здесь вместе с Леной были еще двое мужчин. Она сказала, что это ее друзья, но я сомневаюсь. Она попросила меня взять ее на следующее утро с собой, покататься на мотоцикле. Я согласился. Что произошло после этого, я почти не помню. У меня сотрясение мозга. Но сейчас коттедж пуст. Здесь никого нет. – Я огляделся по сторонам, словно желая подтвердить, что дела обстоят именно так. – Этот телефон принадлежал одному из тех двоих мужчин. Я его у него видел. А теперь вы позвонили на этот номер. На экране видно, что кто-то – вероятно, это были вы – перед этим звонил сюда шестьдесят четыре раза. Значит, вы, вероятно, можете мне сказать, где сейчас Лена. – Статические разряды, казалось, заполнили всю комнату. – Или, может быть, мне следует вызвать полицию? И отдать им этот телефон, а?
– Вы мне вот что скажите, Роб. – Мужчина произнес мое имя так, словно оно для него звучало как-то экзотически. – Почему вы разыскиваете Лену?
Что самое смешное, когда он меня об этом спросил, я не знал, что ему ответить. Я и сам точно не понимал, почему это для меня так важно. Я мог бы, конечно, сказать незнакомцу, что беспокоюсь о Лене, о ее благополучии, и это было бы истинной правдой. Я мог бы сказать, что мне хочется доказать самому себе, что я вовсе не выдумал все это происшествие. Это тоже было прямой причиной моих поисков. Хотя необходимость в доказательствах стала гораздо менее насущной проблемой, после того как я нашел телефон и солнечные очки, а Ребекка обнаружила аппаратуру для прослушки и скрытого наблюдения. Я даже мог бы ему сказать, что это имеет некое отношение к моим собственным переживаниям, связанным с потерей сестры. Бессмысленное и бесцельное чувство горя и утраты, не имеющее никаких объяснений и ни к чему не ведущее. Бесконечные раздумья о том, мог ли я что-то сделать для Лоры. И даже о том, не мог ли я как-то ее спасти.
Но вместо всего этого я сказал:
– Потому что кто-то должен этим заняться.
К моему удивлению, этого оказалось достаточно. Я услышал, как мужчина тяжело выдохнул в микрофон, словно человек, наконец снявший с плеч тяжелый
