с тряпками, к ним спустился Бьёрн. Бледный и сосредоточенный, он уселся на свободный стул и уставился в привычную точку – глаза Мии. Девушка тоже глядела на него, не смущаясь больше, но переживая за бойца.
– Как ты? – решила спросить она.
– Бывало и хуже, – отозвался Бьёрн. – Хотя лучше тоже бывало.
Мужчина усмехнулся легко и спокойно, словно для него подобный исход вечера был обычным делом.
– Миа, ты ведь ко мне шла, да? – решила уточнить Герда. – Что-то хотела? Прости, что сразу не спросила, тут такой переполох.
– Всё в порядке, я понимаю. Думала поработать с кожей, ты говорила, что осенью вернёшься.
– Обсудим завтра, – устало проговорила женщина, тяжело вздохнув; её взгляд скользнул к прикрытому ставнями окну и сквозь тонкую щель узрел обстановку. – А сегодня тебе пора. Темнеет.
Миа совсем не хотела домой, по непонятным причинам ей было важно быть сейчас тут. Она всем сердцем чувствовала, что не зря пришла сегодня в кузню.
– Пусть посидит ещё недолго, ладно? – вдруг вмешался Бьёрн, удивив до глубины души их обеих. – Я провожу её потом.
Герда кивнула и скрылась в своей подсобке, прикрыв плотно дверь. Вскоре и Скьельд распрощался с молодыми людьми, отправившись наверх, а они так и продолжили сидеть на стоявших напротив стульях, не размыкая взора. Казалось, этого было достаточно для обоих.
В печи приветливо хрустели дрова, отбрасывая на их лица огненные всполохи, а разлитое по кузне тепло быстро просушило влажные от измороси одежды. Слов не находилось, но они и не требовались. Мие просто было спокойно, что всё закончилось. Бьёрн же время от времени следил за огнём, но в большей мере следил за девушкой.
Они просидели так очень долго. За окном уже полностью стемнело, и, похоже, закончился дождь. Молчание всё так же казалось важным и органичным, словно ради этого Миа и пришла сюда сегодня.
Наконец, мужчина прикрыл глаза и глубоко вздохнул, собираясь с духом. А после этого, затворив огонь в печи, приблизился к окну. Комната мигом стала чёрной: совершенно ничего не видно, кроме тонкой оранжевой грани огня между заслонкой и устьем.
– Чисто, – доложил он тихим голосом. – Идём.
Очень осторожно и бесшумно Бьёрн откинул щеколду на двери и раскрыл её на две ладони, только лишь для того, чтобы выпустить девушку и проскользнуть самому. Абсолютная кромешная темнота окутала их со всех сторон, и Мие стало жутко покидать кузню. Вдруг её прохладную ладонь обхватила другая, тёплая и сухая, и потянула вперёд. Не разбирая, куда ступает, принцесса доверилась проводнику и пошла за ним, не имея особо выбора.
Вскоре глаза привыкли к черни настолько, что стали различать какие-то выпуклые предметы во тьме, не то изгороди, не то стены домов. Миа никогда не ходила по поселению бьярнваров в такое время, скорее всего приближавшееся к полуночи или около того. Получается, они
