душа моя, Который есть любовь, тебя любою принимает.
Порадуйся, душа моя, хоть страшен в гневе Он, но все же милосерден. И даже твой закопанный талант, мне кажется, тебе Он не припомнит.
Не унывай, душа моя. В печали правды нет. Твори добро, так боль изгонишь.
Ты только не теряй Его, душа моя. Он как жемчужина на безграничном сером поле. Нашла ты эту Ценность – береги, душа моя.
Поближе к небу
Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа.
Однажды моя коллега напомнила о воспетых Есениным рязанских землях и посоветовала отправиться в Иоанно-Богословский монастырь, который расположен примерно в часе езды от здешних кремлевских стен. Откладывая этот визит, как самую вкусную конфету из широкого ассорти, взяла билет сюда на вторые майские каникулы, на неполные три дня.
Начало поездки планировалось на восемь утра в субботу. Меньше чем за неделю мне стало обидно пропускать литургию в день памяти Георгия Победоносца, и я поменяла билет на более поздний поезд. Каково было мое удивление, когда обнаружила из десяти оставшихся мест точно с таким же номером, в том же вагоне и также у окна!
В поезде слева от меня сидела молодая женщина с дочерью пяти лет. Девочка была сильно погружена в экран телефона и ни разу не отвлекалась от него, чтобы взглянуть на живые декорации за стеклом. Так и хотелось обратить ее взор то на плотные сосновые рощи, то на извороты Оки, то на золотые макушки церквей, выполняющих роль маяков вдоль широких полей, но постоянно стеснялась отвлекать юную леди от виртуальной игры. Да и сама все глубже погружалась в книгу профессора Николая Евграфовича Пестова «Жизнь для вечности», повествующую о его сыне Колюше, погибшем на войне в девятнадцать лет.
За пять минут до остановки на вокзале Рязань-1 вызываю такси в надежде приехать в монастырь как можно раньше, ведь времени до вечернего богослужения остается не так уж много. В итоге водитель каким-то образом умудряется приехать с опозданием, и у долгожданных ворот оказываюсь за полчаса до всенощной. Пятнадцать минут трачу на поиски паломнической гостиницы, десять – на заселение и пять – на дорогу в собор.
Изучая заполненную мной анкету, девушка на ресепшене радостным голосом замечает: «О, вы родились в день памяти Иоанна Богослова! Если вам понравится у нас, будете часто приезжать!» Отвечаю, что должно понравиться, и спешу скорее на молитву.
В монастыре необычный график питания – ужин с 18:00 до 18:30, притом что вечерняя служба начинается в семнадцать. Сначала решаю оставить себя без подкрепления пищей, но перед началом чтения шестопсалмия все же выбегаю в трапезную, которая прямо напротив собора. На ужин сдобренные растительным маслом макароны, миндальное печенье, сладкий чай и еще творог с сыром, которые не дерзаю есть накануне Святого Причастия, но надеюсь увидеть на обеденном столе завтра.
После трапезы подбегаю к храму, осеняю себя крестным знамением, хочу войти, но останавливаюсь
