и производство по***, а на территории предприятия со временем стали появляться маленькие частные шарашки. Все они мутили разные темы, точно я не знаю, хлебобулочные изделия, что-то связанное с цементом, карнизы и отливы из нержавейки, москитные сетки для евроокон и т. д.
В восьмом часу утра я встретился с бригадиром… Мы поздоровались.
Парня звали Антон. Он был моложе меня на пару лет, но жизнь и тяжёлая работа сформировали в нём бойца по характеру, без образования и далеко от родного дома (он был из Краснодара), смог закрепиться, и молодо не выглядел. Год назад, против воли родителей, Антоха вместе со своей девушкой переехал в Питер. От предков он помощи не получал, содержал себя и платил за обучение в вузе подруги. Жёсткий был чел. Всегда спокойный, принимал решения быстро и чётко. Я не помню, чтобы он вообще ошибался. Не было ни одного возврата его работы (возвращали наш брак, его стоимость вычитали из зарплаты). На моей памяти, он ни разу не про*** смену и ни разу не опоздал. Антоха был пробивным малым, перемены произошли в его судьбе и это не могло не сказаться на его мироощущении, но главное, я уже тогда, с первых дней, заметил, что чувак знал чего хотел от жизни и старался не приспособиться, а изменить жизнь под себя, это заслуживало уважения.
Мы с Антоном прошли напрямки мимо Макдака и вышли к заводу. Огромные ворота, по краям которых стояли два здоровенных литых памятника быкам, как совдеповское напоминание о том, что когда-то завод был колбасным. Миновали проходную и пошли в глубь территории. Дорога перерыта, кругом горы металлолома и какие-то трубы, на снегу я увидел множество мелких следов и спросил у бригадира: «птицы?» Антоха мельком взглянул на ходу и сказал: «Крысы. Огромные, с*ка, как кошки. Их здесь много т.к жратвы много, даже у
нас бегают.» Зашли в двухэтажное помещение, раньше в нём была химлаборатория. На первом этаже несколько комнат. «Здесь сетки делают для евроокон», – показал Антон, – «а там гнут карнизы и отливы. Я занимаюсь сетками, а Шавкат – главный по железу».
Я поздоровался с Шафкатом. Шавкат Дарвишев был узбеком. Вместе с ним здесь работали еще человек пятнадцать узбеков, которых он подтянул в Питер следом, жили они в этом же здании. Работали днём и ночью. Одна половина спала днём, а ночью хе*** карнизы и отливы, другая, соответственно, наоборот. Шавкат гнул по несколько сотен карнизов за смену, а это до***, если было необходимо, без перерывов на обед и отдых, перевыполняя план в два-три раза каждый день. Выходных у него тоже не было. Премия его получалась в несколько раз больше обычной заработной платы. Шавкат рассказывал, что у него нет особого выбора, в Узбекистане жопа с работой, нищета и пи***. Он поддерживал, находясь здесь в Питере, всю свою многочисленную семью, отправлял им денежные переводы. Это было поначалу. Потом закрепился на производстве. Выстроил, со временем, у себя на родине, в солнечном чуркестане, дом. Шавкат говорил: «Здесь я в***, а домой приезжаю королём». Он чётче остальных понимал,
