издательской системе Ridero
Чок-чок-чок, закружился наш волчок. Как селедка на сковородке. Не-а, он не селедка, он акула. Хотя какая к черту акула, так – ассистент в воровском деле, до акул мы еще не добрались.
Как он на меня зыркал на перекрестном допросе. «Стукач», – выдохнул сквозь зубы, когда следак отлить вышел. «Стукачок-бурундучок, – пропел я в ответ. – Я не стукач, гнида. Я – осведомитель».
– Как Вы себя чувствуете, Борис?
Этот доктор добрый, обычно он приходит ближе к вечеру. Утро – время для злого доктора. Накануне вечером медсестра, милая девушка по имени Настя, ножки от ушей, модельная морковка, как вообще в больнице оказалась, как вообще её отсюда до сих пор не забрал в койку какой-нибудь пузатый дядя. Сбился, это у меня часто бывает в последнее время. Вот, вспомнил. Накануне медсестра Настя, добрая душа, вкалывает мне в ягодицу дрянь. Не разочаровываю красавицу, она уверена, что это снотворное. А может, и всё знает, в моем деле никому нельзя доверять полностью, может, это потаскуха в овечьей шкуре, чтобы мне было особенно больно.
Я называю эту дрянь глюконат натрия. И утреннего доктора также называю. Вслух. Шепотом. На большее нет сил. От химического глюконата меня выворачивает всю ночь, я мечтаю убить всех, кого видел в этой больнице, но запястья и лодыжки надежно зафиксированы механизмом кровати, я рвусь как зверь из клетки и мочусь под себя бессилия. Когда я пытаюсь заснуть от усталости, появляется живой глюконат.
Он всегда задает одни и те же вопросы, не удосуживаясь хотя бы сменить последовательность. В первый раз я отвечал, а потом понял, что ответы ему не интересны. Он просто хочет дожать меня после ночного опустошения дрянью. Ради чего, он не считает нужным говорить. Значит, подсказывает мой уставший, но по-прежнему работающий мозг, ему просто нужно довести меня до сумасшествия. Он очень злится, когда я бубню про себя: «Чубчик-чубчик, где ты был? На Фонтанке водку пил!»
Cегодня я получил новое задание.
– В деревню, в глушь, в Саратов, – сказал всегда хмурый подполковник, мой куратор. – Насколько – не знаю, определишься на месте. Командировочные, как обычно, по высшему разряду.
– Коррупционеры?
– Нет, белые пушистые хомячки, – буркнул куратор. – Тебя когда-нибудь к другим посылали?
Возбуждение предстоящей охоты овладевает мной.
– Десять лет мост через Волгу строят, никак не достроят, – сказал куратор. – Прокурорская проверка приезжала несколько раз, ничего не добились, ничего не раскопали. У этих орлов то понос, то золотуха, опоры паводком снесло и т. д. Крепко у них всё повязано, поэтому тебя и направляем на глубокое внедрение.
– Хорошая легенда требуется, иначе не подпустят, – сказал я.
– С легендой все в порядке, – сказал куратор. – Приедешь как инспектор банка отслеживать целевое назначение кредитов. Марья Андреевна введет в курс дела.
– Понял. Сколько времени на подготовку?
– Как обычно, неделя. Спортивный режим – ни пить, не курить, по бабам не ходить, вживаться в образ. Задание трудное, скрывать не буду. Спалишься, постараемся вытащить. Если успеем, конечно.
Вечером вместо глюконата вкололи что-то другое. Боли нет совсем, я напрягаю все мышцы в ожидании чего-то страшного. Длинноногая Настя гладит меня по плечу. Милая, жаль, что привязан, а то бы вдул тебе.
Странно, не штырит как от глюконата. Проворовались, доктора, обычную глюкозу теперь психам вкалывают?
У утреннего доктора надменный и резкий взгляд. Вероятно, дурачку обещали, что новое лекарство развязывает язык. Уговорил, дебил, подыграю тебе.
В Саратове меня приняли словно Хлестакова или Чичикова, я уже не помню, в чем между ними разница. Злой доктор сегодня не задает вопросов, лишь усиленно строчит в блокноте мои показания. Под новое лекарство он поменял тактику. Ладно, строчи пулеметчик, в этом деле мне нечем гордиться.
Меня погубила случайность. Узнала любовница таможенного воротилы из калининградского порта, которого повязали не без моей помощи. Где она там меня видела, убей бог, не помню. Теперь она прозябала в родном Саратове, певичкой в ресторане и шлюхой. Похоже, от такой жизни она стала наркоманкой.
Вместе с саратовскими корешами мы шумно отмечали в ресторане «Ереван» отправку очередного транша на офшор, она спела со сцены какую-то блевотину, достала из сумочки пистолет и выстрелила в упор.
Я очнулся уже здесь, на больничной койке. Надо мною склонились люди в белых халатах, они напряженно смотрели на меня и что-то говорили. Я не слышал их, я подумал, что из-за ранения оглох. Но слух через какое-то время восстановился.
– Здравствуйте, Петр Ефимович! Как дела у доктора Снежко?
– Неплохо,
