href="#i_003.jpg"/>– Он был бухгалтером на кирпичном заводе, – прокомментировал я.
– Почему же он был таким очень бедным? – поинтересовался господин в ермолке.
– Зарплату задерживали.
Выплачивали весьма нерегулярно, – произнес я накатанную фразу Александра Ивановича Корейко. – А профсоюз бездействовал.
– Да, да, я об этом слышал, у них и сейчас так делают.
Не видя особого энтузиазма слушателей, мистер Питман перешел к следующему полотну.
– «Три богатыря» – Маркс, Энгельс и Ленин.
– А почему они на лошадях? – не переставали удивляться посетители.
– Это такая символика. Они здесь изображены в сатирической форме трех богатырей из старинной русской легенды. Только в руках у них вместо мечей книги. У Маркса, например, «Капитал».
– А кто это справа, с бородкой и в ермолке? – не унимался правоверный еврей. Мистер Питман опять обернулся ко мне.
– Это Ульянов, он же Владимир Ильич Ленин, он же Алеша Попович, – сказал я, включаясь в игру.
– О’кей! Я, кажется, понял, – сказал догадливый еврей. – Это псевдонимы для конспирации.
В это время посетители переместились в конец зала, где висел холст «Русская баня». В клубах пара прорисовывались обнаженные фигуры. Эта картина несколько оживила приунывшую компанию.
– У вас на всех картинах вожди да члены российского правительства, – не выдержал один из посетителей. – Надеюсь, здесь их уже нет.
– Почему же, – это я подал голос, – вот слева миссис Крупская.
– А кто это? – удивился джентльмен.
– Это герлфренд Алеши Поповича.
Посетители посмотрели на меня с большим сомнением. А мистер Питман даже с укоризной. При этом он дернул себя за нос, что означало крайнее раздражение. Я понял, что лучше удалиться, и прошел в его кабинет. Кабинет мистера Питмана напоминал небольшую районную библиотеку после землетрясения. Он весь был завален книгами, бумагами, папками и прочей канцелярской дребеденью. Над этим хаосом царили две вещи: роскошный компьютер и огромное вращающееся кресло. Произведя капитальные разгрузочно-уборочные работы, я расчистил одно из кресел у стены и уселся в ожидании. Ждать пришлось недолго. Очевидно, посетители оказались бесперспективными, и мистер Питман появился довольно скоро.
– Я очень тяжело работаю, – начал он. – Сегодня спал не более четырех часов.
Я уже привык к этой сентенции. Многие бизнесмены и клерки здесь говорят вместо приветствия «I’m hard working» (я тяжело работаю), даже если они встречаются в рабочее время в увеселительном заведении. Таковы традиции.
По внешнему виду мистера Питмана трудно было судить о его каторжной работе. Он был человеком весьма дородным, с солидным брюшком. Над тремя подбородками сияла круглая физиономия, украшенная завидным румянцем. Он был без пиджака. На белоснежной
