и подумала, что чёрное платье было бы более подходящим туалетом. Что поделать, другая моя версия была уверена, что лучшим решением будет молочный строгий приталенный комбинезон с широкими брюками, длинными рукавами и высоким воротником. Как я могла спорить с собой, пусть и не помнила собственных порывов.
Мы попрощались с родителями, пожелавшими нам успеха, и сели в такси, которое безмолвно доставило нас до Экспоцентра. За двадцать минут пути я воспроизвела в голове, казалось, все возможные сценарии вечера, чтобы немного себя успокоить. Как же я ошибалась в своих прогнозах.
Здание нового музея приветствовало нас мрачным безмолвием. Лишь несколько художников, закончивших развески, спешили вон в предвкушении завтрашнего открытия. Ник вышел из такси первым, наказав мне ждать, и открыл мне дверь, чтобы помочь выбраться из машины, не запачкав длинные брючины моего наряда в подтаявшем снеге. Кутаясь в тёплое пальто, за руку с мужем, я зашла в тёмный холл центра. Казалось, там не было ни души, но в наверху в атриуме высокого здания горел свет. Я посмотрела на часы с навигатором и поняла, что именно там был павильон, выделенный для ужина. В музее было всего три этажа, так что лифты предусмотрены не были, лишь обездвиженные траволаторы, так что наше шествие к назначенному месту показалось мне Голгофой. Конечно, никаких физических страданий я не испытала, но каков бы мой ужас, когда, проходя мимо галерей других художников, я видела нечто невообразимое, совершенно не совместимое с моей скромной цветной живописью. Здесь было всё что угодно, но не холсты. Что же я задумала? Что было моим проектом, представленным на биеннале? Ноги двигались вверх по лестницам, но внутренне я хотела, чтобы ступени провалились, забрав меня с собой в небытие. Что я скажу своим давним друзьям? Что до сих пор вожу кистью по хосту, не пытаясь, как в старые добрые времена, рушить стены между зрителем и художником, не взывая к новым технологиям, способным вытащить моё искусство из средневековья?
Ступени закончились, и перед нами открылись верхние внутренние балконы центра, обрамлённые павильонами чудес творческой мысли. А вместе с ними и открытая площадка с длинным столом, за которым уже сидели силуэты моих знакомых.
– Фима! Сколько лет, сколько зим! – поприветствовал меня Семён, модный реалист, с которым мы не виделись не меньше восьми лет.
– Салют, Фи! – обернулась Геля, успешный арт-директор и продюсер. – Ник, – она подняла наполненный стакан воды.
– Привет, ребята, – улыбнулась я, подходя к столу, и обратилась к мужу. – Это Семён Сепия, я рассказывала тебе о его невероятной живописи, дополненной виртуальной реальностью. Это Костя Лесной, он занимается перформативной скульптурой. Остальных ты уже знаешь. Мы все давние друзья, – Ник был знаком с большинством собравшихся, кроме этой парочки.
– Ребята, это Никита, мой муж, он занимается исследовательскими разработками орбитальных систем.
Ник поприветствовал собравшихся, мужчины пожали руки.
