и почти одинаковыми комнатами, располагалась на втором этаже. Заливистая трель звонка раскатилась после легкого нажатия кнопки и никак не хотела затихать. Легкие шаги быстро приблизились, распахивая дверь настежь. Мама, облаченная в легкое летнее платье, не успела разменять и пятидесяти, и выглядела куда моложе, сохранив тонкую фигуру и копну волос, которую никак не брала седина.
– Девочки мои! – мать приложила к уголкам глаз платочек. – Ну наконец-то! Входите, входите скорее!
Я шагнула вперед, невольно ловя себя на мысли о том, как похожа закрывающаяся дверь на ловушку.
– Ой, что это вы купили, дорогие? – успела разглядеть мама. – Не стоило, что же вы тратитесь.
Было видно, что она очень довольна этим фактом, как свидетельством своего правильно выстроенного воспитания. Мы с Беллой переглянулись, и промолчали, пока она суетливо уносила сладости на кухню, предлагала нам тапочки и проверяла, хорошо ли лежат ее волосы.
– Алексей, дочери пришли! – с холодцой в голосе позвала она. – Проходите на кухню, дорогие, как раз обед подоспел. Только не забудьте помыть руки.
– Перед едой мойте руки, перед и зад, помним, мам, – закатила глаза сестра.
Мама нахмурилась, мгновенно превращаясь из родившей нас женщины в педагога русского языка и литературы, Эллу Вениаминовну Романовскую, в девичестве носившую фамилию Белль.
– Белла, что за недостойные просторечия. Тебе давно пора вычеркнуть подобные шуточки из своего лексикона! Разве ты не представляешь, как сильно речь влияет на восприятие твоего образа и тебя как личности? С таким отношением ты легко можешь лишиться выгодного контракта! – строго проговорила она. – Бери пример с Лиечки, у нее никогда не услышишь подобных грубостей.
Мне немедленно захотелось вычудить что-то неприятное и некультурное, например, шумно высморкаться в белую накрахмаленную скатерть.
– Значит, перед и зад можно не мыть, мам? – невинным тоном уточнила я, ретируясь в ванную.
Белла намыливала руки, беспрестанно хихикая, и тайком показала мне большой палец. Мама, застывшая от подобного демарша, обиженно поджала губы. К моему счастью, из комнаты появился отец, и она переключилась на больший конфликт.
– Алексей, – отрывисто произнесла она. – Вы почтили нас своим присутствием. Какая радость. Надеюсь, наш обед не помешает вашим планам.
– Не извольте сомневаться, сударыня. Взрослый мужчина вполне в состоянии сам определять, как ему распоряжаться своим временем.
От отца мы унаследовали рост выше среднего, а старшей достался и его оттенок глаз, мои были куда светлее. Его военная выправка бросалась в глаза даже в обычной домашней рубашке и джинсах. Последние несколько лет стали для него тяжелыми и болезненными, и он принял решение попрощаться с любимой профессией, осев дома. До того как сердце стало шалить, он служил в гражданской авиации.
В свое время он переживал из-за того,
