длинная полоса западного побережья Онежского озера почти до Петрозаводска с одной стороны, с другой – до реки Ивины, впадающей в Свирь через Мужену. Филологические наблюдения над языком чуди привели академика Шегрена к заключению, что, по основному своему типу, он имеет близкое сродство с языком финляндской еми (тавастов) и что, следовательно, хотя это племя образовалось из смешения различных финских народцев, но емь вошла в него главным и существенным элементом.
Что емь не была здесь позднейшим пришлым населением, что она исстари занимала эту область, доказывает целый ряд живых урочищ и населенных местностей в южном Заволочьи с названиями, напоминающими это племя. Они замечаются на пространстве не только от Ладожского озера86 до Северной Двины, но на юго-запад от него до Чудского озера и области Западной Двины, а на северо-восток за Двину к Вычегде, Выме и Сысоле, где до сей поры сохранилась в народе память о гамах, составлявших первоначальное население теперешнего Яренского уезда. В этих названиях нельзя не видеть следов старинных обиталищ еми, хотя, конечно, нельзя думать, чтобы она занимала такое обширное пространство за один раз в одно и то же время. Вероятнее, что племя это, жившее первоначально гораздо далее на юго-запад, в соседстве с одной стороны с прибалтийской чудью, из языка которой объясняется племенное название еми[4], с другой – с кривичами, постепенно передвигалась на северо-восток, уступая движению других чудских народов, вызванному колонизацией славян и непосредственно наплывом самого славянства. Любопытно, что на водных путях восточной равнины из бассейна Балтийского моря в Заволочье встречается много хорографических названий, родственных племенному названию еми, а хорографические названия принадлежат, как известно, к древнейшим и скорее других могут быть приняты как свидетельство старинных поселений того или другого племени. В таком движении Начальная летопись застает племя еми на отмеченном выше пространстве от Ладожского озера до Северной Двины уже в борьбе с Русью и славянством, врывавшимися в его область с юга. В XII веке борьба эта окончилась в пользу Руси. Емь частью была покорена и слилась с пришельцами; но главные массы ее двинулись на запад, в гористую Финляндию87, где они и являются с XIII–XIV века сильным и воинственным населением и где потомки их живут и доныне. Другая же часть отошла, может быть, на восток, за Северную Двину, и там исчезла, смешавшись с туземным населением.
Еще менее сведений, чем о еми, летопись сообщает о крайних северо-восточных племенах – югре и самояди. В эпоху Начальной летописи эти племена или не были покорены Русскому государству, или оно только что начинало утверждать над ними свою власть. Мы видели, что о самояди летопись не говорит в своем этнографическом вступлении и упоминает ее только однажды, случайно, по поводу рассказа новгородца Гюряты Роговича о югре. Такое же случайное упоминание делает о ней и летопись XII века, говоря о старых людях, ходивших будто бы за югру88и самоядь.
Häm на эстонско-дерптском наречии значит «сырой», «влажный», «водянистый».
