потерял ни меня, ни других детей, ни ба – и всегда можешь всех вернуть. Я готова тебе в этом помочь. Только попроси!
– Лео, ты о чем? Я отсидел в тюрьме пять лет за похищения. Пять лет! Меня назвали Гамельном, Гамельнским крысоловом, хотя я никому не мстил. Я хотел создать семью, настоящую. Но в итоге лишь морочил всем головы. Потому что вместо одной семьи захотел две. И мироздание меня наказало. Не пойму только – почему наказало и их?! Кевин… я никогда не вымолю у него прощения.
– Ты не виноват. Ты не виноват, Гамельн! Это грехи чокнутых мамаш с папашами. Я уверена – ни Сьюзен, ни Чарли, ни Оллин не держат на тебя зла. Даже ба не держит – ты спасал ее как мог, и сейчас она живет в более комфортных условиях, ведь так?
– Если психбольницу можно назвать комфортными условиями, то да.
Мама Гамельна страдала деменцией. Шесть лет назад Леона не очень это понимала. Да, ба была со странностями, но у кого этих странностей не бывает?
Зато домик в лесу Леона смело и безоговорочно называла Домом. Это был их приют, убежище, теплый очаг – для покалеченных судьбой и людьми, самыми близкими людьми… Кевин голодал и ходил в обносках, Сьюзен били за малейший проступок, Оллин в роли служанки следила за хозяйством и младшим братом, Чарли сидел в четырех стенах роскошного особняка без права гулять и с кем-то дружить, а Леона страдала от травли одноклассников, пока мама ничего не замечала. Гамельн спас их – всех их – и привел в домик в лесу, где они стали семьей.
– Гамельн, я хочу, чтобы было как раньше.
– Как раньше не будет, – Гамельн буквально отрезал фразу. – Более того, если сейчас снова начнут пропадать те же дети, в первую очередь подумают на меня. Это во-первых. Во-вторых, выросла не только ты, львенок. Чарли, Сьюзен и Оллин по тринадцать-четырнадцать лет. Это совсем другая ответственность и условия проживания. Да и они уже далеко не такие доверчивые, наверняка замкнутые и со своими потребностями и интересами. В конце концов, им нужно учиться. Я не уверен, что смогу все это им дать, тем более легально, а не в обход законов, что опять-таки привлечет полицию. В-третьих, даже если побыть фантазерами, которым все удается, где мы все и на что будем жить? Забудь про домик в лесу. Полиция про него в курсе, и то, что комфортно маленьким девочкам, может быть совсем не в радость подрастающим девицам. Ты подумала обо всем этом?
– Но я теперь тоже работаю! Вдвоем мы вполне потянем. А что до условий – нормальные там условия! Ну, чуть переделаем – я попрошу своих помочь, – чуть закупимся и заживем! А полиция что, в полиции тоже люди.
– Как у тебя все складно получается.
– А то ж, – Леона выпятила грудь, уже кое-что прикидывая в голове.
– В-четвертых, – Гамельн прокашлялся. – Если тебя снова потянет меня «просто лизнуть» – ничего не выйдет. Придется завязаться узлом, львенок.
Это… это что сейчас за заявочки! Леона открывала и закрывала рот, не в силах выплеснуть всю степень возмущения.
Гамельн неспешно поднялся с дивана – уставший и красивый как черт! – и присел рядом.
– Львенок,
