владения, и здесь его приняли. Так как он отъехал без всяких владений, то Литовское правительство требовало его выдачи, как изменника, беглеца и лихого человека. На это требование дан был ответ, что по договорным грамотам следует выдавать татя, беглеца, холопа, раба, должника, но по исправе. Остафия же Дашковича вообще к этим разрядам нельзя причислять, потому что у короля Александра он управлял значительными городами и, приезжая служить, как говорят, ничего не делал дурного, а служить и прежде ездили без отказа, и поэтому Остафий Дашкович наш слуга. Но Остафию Дашковичу не понравились и московские порядки; он, посланный вместе с другими отъезчиками помогать Глинскому, во время его бунта снова перебежал в Литовскую службу, но уже после этого вскоре сделался предводителем Казаков27.
Литовцы всех этих отъезчиков называли изменниками и были преисполнены к ним страшной ненависти, так как действительно эти отъезды обошлись чрезвычайно дорого Литве. Но мы не имеем права сказать, чтобы не было измен и в Москве. Когда совершились первые отъезды князей, то зимой 1493 года был казнен князь Лукомский с тремя товарищами за то, что пересылали вести из Москвы к литовскому великому князю. Летописец говорит, что князь Лукомский был послан королем Казимиром служить великому князю Ивану Васильевичу, с тайным обязательством отравить последнего. У Лукомского было вынуто зелье, данное ему королем; когда Лукомского схватили, то он оговорил князя Федора Бельского, что будто тот хотел бежать служить в Литву; Бельский был схвачен и сослан в заточение, в Галич28. Но более знатный, чем эти люди, был изменник князь Константин Иванович Острожский. Он, взятый в плен при Ведроше, вступил потом в Московскую службу, но во время бунта Глинского бежал в Литву и сделался предводителем войск в войне против Москвы29.
Но Острожский бежал в Литву, а не отъехал из Московской службы в Литовскую с владениями; более важных измен нужно было ждать от других, а именно от князей служебных отъезчиков. По мере того как границы московских владений отодвигались на запад, князья отъезчики начинают исчезать в толпе других князей. Но из числа их о некоторых остались известия, могущие дать понятие об их положении в Московской службе и их занятиях. Московский государь предоставил этим князьям, в продолжение своих войн с Литвой, сколько угодно воевать литовские владения. Во время бунта Глинского князья, посланные ему на помощь, пробыли целое лето за Днепром и делали набеги к Вильне и Гродну. Когда шли рати московского государя, то князьям приказывалось приставать к ним; но пока князья не попали в общий ряд всех московских служилых людей, то в этих походах они почти и не занимали никакого определенного места. Так, например, когда пошли воеводы выручать, прежде занятые князем Семеном Федоровичем Воротынским города Серпейск и Мещовск, то воеводы были разряжены по полкам, а князьям Воротынским, Одоевским, Белевским и князю Михаилу Мезецкому велено присоединиться к воеводам и быть
