а ты?» Сука! Начальница, стопудово! Отшвырнул телефон. Да на кой черт она мне вообще сдалась?!
Собрал сумку, ушел в спортзал. Таскал железо до седьмого пота, пока тренер не остановил его:
– Э, але, спину сорвешь! Полегче.
Тряхнул головой, посидел на лавке и ушел в душ. В раздевалке достал телефон, открыл мессенджер. Там, конечно, сообщение.
Оператор: Заказ возьмешь?
Леха: Не могу. Губу разбил в зале. Пара дней простоя.
Оператор: Замажь тонаком! Это твоя постоянная. Она простит.
Посмотрел на себя в зеркало. Поморщился. А! Какого черта!
Леха: Возьму.
Забросил телефон в сумку. Тот привычно пропищал. Оператор скинул адрес.
***
Выходные работал на злости. Смотрел на других баб, и все клокотало внутри. Вы, суки, думаете, это мы продажные, а вы порядочные. Какие вы порядочные, когда мужика, как пиццу, на дом заказываете? Рычал, и, наверное, кого-то слишком сильно сжимал. Одна из клиенток ойкнула, хотя на жесть запроса не было. Остановился. Извинился. Долго целовал запястье, ласкал пальцы. А после стоял под душем часа полтора и ненавидел себя. Не выдержал. Достал телефон. Нашел ее номер.
Леха: Привет. Как дела?
Набрал. Стер.
Леха: Привет. Что делаешь?
Опять стер.
Леха: Я приеду?
Отправил, пока вообще не запретил себе писать.
Двадцать секунд. Тридцать. Минута. Ладони вспотели, в ушах стучит. Да что за хрень! Телефон отозвался веселой трелью:
Татьяна: Бессмысленно. У меня месячные.
Ах, значит так?! Решила поиздеваться. Ну, получи ответку.
Леха: Я сегодня трахался уже четыре раза. Не хлебом единым…
Двадцать секунд. Тридцать.
Татьяна: Ну, приезжай.
Стук в ушах сменился звоном. Захотелось смеяться и кричать! Еще раз пиликнул мессенджер:
Татьяна: И хлеба купи.
Теперь уже точно засмеялся.
Леха: Какого?
Татьяна: Обычного. Бородинского.
***
Заскочил в магазин уже в ее районе. Только по полупустым прилавкам понял, что поздно. Почти десять вечера. Помрачнел. Ей завтра на работу. Ладно, хоть увидеть. Взял последний «бородинский», постоял, посмотрел на остатки выкладки и подхватил коробку с пирожными. Эклеры. Всегда любил.
На ней была длинная туника и высокие теплые носки. Уставшая, с кругами под глазами. Волосы собраны в пучок, заколоты карандашом. В руках листы с текстом. Открыла молча, пропустила в квартиру и ушла на кухню. Постоял в пустом коридоре, хмыкнул, разделся и пошел следом.
Весь стол был завален бумагами с пометками, она сидела спиной к двери и смотрела в распечатку какой-то таблицы. Обводила отдельные столбцы. Тем самым карандашом, что был в прическе. Волосы рассыпались по спине волнистым водопадом. Постоял пару секунд, полюбовался. Потом все же шагнул в кухню.
– Хлеб, –
