на холодильник. – Сыр и нарезка есть. Будешь с кофе?
***
Учебу Леха все-таки бросил. Серый пытался говорить с ним об этом, но вкусивший красивой жизни парень ничего не хотел слушать. «Сколько смогу, столько и буду проституткой. Потом подумаю, как деньги зарабатывать» и «Никогда не женюсь, вообще ни с кем жить не буду» были ответами на все Серегины аргументы. После пары месяцев увещеваний Серый просто плюнул. Не мальчик он уже, в конце концов. Его тело – его дело.
Лешка стал брать больше заказов, в том числе и дневных, и с выездами. И в квартире они пересекались не чаще двух-трех раз в неделю. Поэтому Сережка совершенно расслабился. Мог позволить себе утром варить на кухне кофе в одних трусах, или выйти из ванны полуголым. Так и сейчас, принял душ, натянул джинсы, растер волосы полотенцем, вышел в коридор и услышал тихое восхищенное «Вау!» у себя за спиной. Резко обернулся:
– Блин, – сначала вздрогнул, потом рассмеялся. – Тайка!
Она смотрела на него во все глаза, широко распахнутые от восторга.
– Ты хоть бы предупредила, что приедешь! А то мало ли, как я по дому хожу?!
– Я предупреждала, – она тряхнула головой, опомнилась. – Я писала. Даже звонила!
Серый зашел в комнату, посмотрел телефон. Тайка остановилась на пороге. Действительно, и писала, и звонила.
– Черт, – проворчал. – Телефон на беззвучном.
Потянулся за футболкой.
– Ой, нет! – подскочила к нему. – Серенький, не одевайся.
– В смысле? – опешил от такой просьбы.
– Серенький, можно я тебя нарисую? – Тайка сложила ладошки в молитвенном жесте. – Мне в этом семестре анатомию сдавать, а наша модель – ну совершенно деревянное создание! А ты… Ты такой! – ее глаза горели. – Ты такой пластичный, изящный, точеный… – ее голос перешел в шепот с придыханием. – Можно я тебя нарисую?
У Сереги отпала челюсть. Понял, что краснеет.
– Тая, – голос сорвался. Серый повел подбородком, откашлялся, расправил в руках футболку. – Не думаю, что это хорошая идея.
– Серенький, ну пожалуйста, – она подалась к нему всем телом, качнувшись на носках. Бровки подняла домиком, лицо умоляющее. – Серенький, ты бы только видел свою спину! Такой рисунок мышц, так… – ее голос срывался. – Такие!.. – проскулила, – Серый!
– Слушай, – отмахнулся, оделся, – нарисуй Леху или Андрея.
– Да че в них интересного?! – всплеснула руками. – Вон иди в Пушкинский, там античка на первом этаже! Ровно то же движение! – воскликнула пренебрежительно.
Серега подавил усмешку. Сравнение со скульптурами в ее устах звучало почти как ругательство. А он, значит, нравится. Блин, художница.
– Тай, я не смогу долго сидеть ровно, и вообще! – вышел в коридор. – Кофе будешь?
– Ну это же можно не за один раз! – Тая побежала за ним.
Серега обернулся, наградил ее возмущенным взглядом. Насупилась, надулась, села на стул, опустив голову и обиженно выпятив губки.
– Тай! –
