никуда, гордо задранный подбородок. В отличие от отпрыска он молчал, плотно сжав губы, а вот толпа вокруг гудела. То тут, то там слышались выкрики:
– Мерзавцы! Из-за вас наши дочери попали в полон!
– Властолюбец!
– Гады!
Неожиданно в сосредоточенное лицо премьер-министра прилетел комок грязи. Осенью этого добра было полно на всех улицах города. Осужденный на смерть побледнел еще больше. А вот Харн сделал едва уловимый жест, и толпу оттеснили от эшафота.
– Если дать им волю, они растерзают его сами. Так что казнь для него – это спокойный выход, – заметил горенец, обращаясь ко мне.
– Они имеют право на ярость. Из-за него многие потеряли сыновей, теперь дочек. И все потому, что этот надутый индюк решил примерить корону, – откликнулась я. Премьер-министр мне никогда не нравился. Он смотрел на меня с презрением. Да и к отцу особого уважения или почтения не выказывал. Заносчивый индюк!
– Милая, но как ты можешь? Люсьен ведь твой друг детства, – с ужасом в глазах спросил меня папа. Я всегда чувствовала, что он слишком мягок. Поэтому кое-кто и решил, что сможет отобрать трон. Если власть в слабых руках, всегда найдется желающий вырвать ее силой. Я решила рассказать отцу о своих злоключениях, чтобы он осознал свои заблуждения:
– Люсьен хотел изнасиловать меня и чуть не убил. И не думаю, что это была его идея. Папа, когда вернется брат, прислушивайся к нему. Он станет для тебя надежной опорой!
Король, услышав страшную правду, вздрогнул и побледнел. А Харн посмотрел на меня с интересом. В это время толпа хором ахнула, и я поняла, что палач выполняет свою работу. Смотреть на это мне не хотелось. Поэтому я спросила жениха:
– Может быть, нам пора в церковь?
Мужчина довольно усмехнулся и предложил мне свою руку для опоры.
Через час я была замужней женщиной и стояла во дворе королевской резиденции. Позади меня блистал роскошью дворец, по левую руку тянулась в небо остроконечным шпилем церковь, а я смотрела на ворота, в которых должен был вот-вот появиться мой муж с каретой. И я отправлюсь в дальний путь, в неизвестность. Отец попрощался со мной и ушел. Рядом осталась только Нати.
Застучали копыта лошадей по мощеной каменными плитами мостовой, и появился Харн. Так же как и его воины, он был на гнедом коне. От наших лошадей они отличались более крепкими и короткими ногами. Зато гривы их были куда гуще и пышнее, любая не то, что лошадь, цветинка позавидует!
Мой муж держался в седле удивительно легко, да что уж, грациозно! Оказавшись рядом, он протянул мне руку. Я с недоумением посмотрела на него и спросила:
– А где карета?
Прозвучало глупо, я знаю, но вот смеяться надо мной было низко. В конце концов, я только что вышла замуж практически за незнакомца. Имею право нервничать.
– Что смешного? – с раздражением спросила я.
– Какая карета, принцесса?! В горах на карете далеко не уедешь! Мы едем
