style="font-size:15px;"> Булгаков гулко топает в отместку
за то, что Воланд одолел
его…
писатели, вообще-то, тоже люди,
их даже гениальность
не спасет,
но в слове всякая душа пребудет,
оно и мед, и горечь,
и оплот
прозрений памяти и будущих
свершений,
истоков жизни, эха мертвых
голосов,
не умолкающих ни на
мгновенье,
готовых выломать
забвения
засов…
24.08.16
Пчелы (А. Слуцкому)
бесцветна кровь у пчел,
но греет,
и сердце бьется,
сигнал тревоги посылая
в мозг
о том, что одиночество
зимою злее,
о том, что лучше сгрудиться
до кучи,
чтобы никто-никто
от стужи вьюжной
не продрог…
снега – не сахар,
от пурги никто не ждет
нектара,
но соты в улье
летним заревом полны…
если ужаться
в колобок,
всем вместе завертеться
с жаром,
то можно, можно
убежать
от ледяных когтей зимы!
28.08.16
Российские пути (А. Навальному)
давно-давно идут
в колонне,
толкаясь, и давя друг другу пятки,
их души преданы, распахнуты, распяты,
в глазах огонь бельмом безумия помятым –
герои… горделивы, непреклонны,
им не впервой в колонне
пятой
печатать гулко гневные шаги,
расшатывать устои и мосты,
считая, что российские пути –
кровавые запекшиеся
пятна,
что только Запад сможет
подлечить
заблудшего неугомонного медведя,
на все вопросы цивилизованно ответит:
Кто виноват? Что делать? Про себя наметив
освежевать, если не в силах будет
освежить…
30.08.16
Возмездие (А.А. Блоку)
возмездие остановило сердце
Блока,
он был отравлен ожиданием руин…
сначала глухота
как похоронный гимн,
затем затмением
над ним нависший нимб
заставили умолкнуть, испугавшись
Бога…
двенадцать призраков,
словно вампиры на пиру
и день, и ночь терзают вены и аорту,
сознание уже сомнениями
стерто,
