лучше, кроме как вытереть пену своими же мыльными руками. Помогла, называется…
Лео у нас далеко не нытик, с ним всегда легко. Вот и сейчас он только и говорит что «ай», протирая глаза мокрыми ручками, хотя я-то знаю, что шампунь их жжет как огнем.
– Сильно щиплет, малыш? – спрашиваю я, ругая себя за неосторожность. В мыслях сейчас одно: «Гори в аду, Мередит».
Кто мог такое написать? А главное, почему? Кто бы ни был этот человек, он меня знает. Знает мое имя. Злится на меня. Настолько, что хочет моей смерти. Понятия не имею, кто бы это мог быть. Да и ума не приложу, что я такого могла кому-то сделать, чтобы можно было желать мне смерти.
Беру перекинутую через край ванны тряпочку, протягиваю ее Лео, чтобы он вытер глаза, но руки трясутся, и я роняю ее в воду. Брызги летят Лео в лицо. Вот теперь он начинает плакать.
– Извини, милый, – говорю я, – у меня случайно выпало.
Я вытаскиваю тряпочку из воды, чтобы подать Лео, и тут же роняю снова. В конце концов сдаюсь и жду, пока Лео сам ее выловит и протрет глаза. Джош тем временем стоит сзади и наблюдает.
На телефоне снова раздается звук сообщения.
– Кому-то, видимо, до смерти надо с тобой поговорить.
Из всех слов Джоша до меня долетает только одно: «смерти».
Слава богу, я сижу к Джошу спиной и он не видит моего лица.
– Что, прости? – переспрашиваю я.
– Твоей клиентке, – поясняет Джош, и я поворачиваюсь к нему. Он показывает на выглядывающий из моего заднего кармана телефон. – Похоже, ты ей нужна. Лучше ответь, Мередит, – говорит он участливо, и я тут же вспоминаю о своей рожающей клиентке. Чувствую укол совести. А если это и правда она? Что, если схватки участились и мне уже пора к ней?
– Я тут сам с Лео управлюсь, а ты иди собирайся, – говорит Джош, и я не спорю, потому что хочется поскорее отсюда выйти. Я должна посмотреть, от кого же все-таки сообщения – от клиентки или кого-то еще.
Встаю с пола и торопливо протискиваюсь между Джошем и дверью. Он успевает поймать меня за руку и заключить в объятия.
– У тебя все хорошо?
– Да! Прекрасно! – неестественно бодро отвечаю я. Все далеко не прекрасно. – Просто думаю о клиентке. Однажды она уже была беременна, но ребенок родился мертвым на тридцать второй неделе. Она и верить боялась… Представляешь, каково потерять ребенка на тридцать второй неделе?
– Не представляю… – говорит Джош, переводя взгляд на Лео, и в его глазах появляется грусть.
Мне стыдно, что я соврала, ведь ребенка потеряла другая клиентка. Когда она поделилась со мной своим горем, у меня чуть сердце не разорвалось. Изо всех сил сдерживая слезы, я слушала ее рассказ о той минуте, когда доктор объявил, что у ребенка не прослушивается сердцебиение. За этим последовали искусственные роды, и ей приходилось тужиться, выталкивая на свет мертвого малыша, а поддержать ее тогда могла только мать. Муж в то время был занят на службе. Ей казалось, что это она виновата в смерти ребенка. Я тысячу раз
