боли. В конце концов отец отпустил Оуэна и, обернувшись к Сэндзу, охрипшим голосом произнес:
– Сэр, я искренне прошу у вас прощения!.. Отцы не выбирают сыновей.
Хейзлфорд вдруг замолчал и бросил уничтожающий взгляд на сына. Потом он тихо, но с угрозой спросил:
– Может статься, что мой достопочтенный сынок украл сбережения и у мисс Джонс?
– Нет! – закричал Оуэн еще прежде, чем Хейзфорд закончил фразу. – Нет, я этого не делал, это был не я!
Но Хейзлфорд уже хлестко ударил правой рукой юношу по лицу. Потом еще, и еще, и еще.
– Да, это я! – завопил наконец Оуэн. – Это я взял деньги у мисс Джонс. Но я это сделал не для себя!
– А для кого же? – в неистовстве закричал Хейзлфорд, и парень в очередной раз получил звонкую оплеуху. – Для кого же?..
– Спинк! – ответил юноша и заревел, как ребенок. – Роберт Спинк потребовал, чтобы я украл для него деньги.
– Для чего? Его семья – самая богатая в Сваффхеме!
– Я не знаю. Наверняка не из нужды. Для Спинка любое нарушение закона – это развлечение… Просто для острых ощущений.
– Неужто ты такой тупица, чтобы выполнять требования этого мошенника?!
Оуэн лишь пожал плечами.
– Он обзывал меня тряпкой и грозился высмеять перед всеми. Я боялся.
Хейзлфорд искоса посмотрел на Сэндза.
– Что тут еще скажешь? Вымахал с платяной шкаф, а мозги как у майского жука. Сэр, вы, конечно, можете теперь обратиться в полицию. Но я вас убедительно прошу не делать этого, иначе вы меня просто убьете. – Потом он поклонился перед начальником таможни, как слуга в Бэкингемском дворце.
Сэндз начал собирать купюры – шесть однофунтовых банкнот с буквой «С» в правом нижнем углу.
– Нет еще двух шиллингов, – сухо заметил он, не поднимая глаз.
Хейзлфорд лихорадочно порылся в кармане брюк и выложил два шиллинга на стол. Сэндз взял деньги и сунул их во внутренний карман пиджака. Затем Гарольд вскользь заметил:
– Ну вот, я вернул свои деньги. На этом все для меня и кончится.
Сэндз привык мыслить трезво, когда дело касалось денег, поэтому он предложил:
– Я не откажусь, если сегодня ночью мы с женой будем вашими гостями.
Хейзлфорд дважды поклонился еще ниже, чем в первый раз, и вежливо ответил:
– Сэр, это будет честь для меня!
Значит, это был Спинк, этот Богом проклятый Роберт Спинк! После того как Говард Картер узнал об этом происшествии и о том, что прохвост Оуэн украл все деньги мисс Джонс, он непрестанно думал о мести. Оуэн смог отдать шестьдесят фунтов, остальное доплатил мистер Хейзлфорд. Как и следовало ожидать, Спинк отрицал свою причастность к этой безобразной мальчишеской шалости. Он утверждал, что вообще незнаком с Оуэном и в будущем не станет водиться с трактирными завсегдатаями и прочей чернью.
Несчастный
