с юга, – со вздохом ответила Маргарет. – Из Хэмпшира.
Судя по лицу мужчины, название южного графства было незнакомо ему. Маргарет даже немного испугалась, что он обидится на нее, осознав свое невежество.
– Это где-то за Лондоном? А мы из Бернли-вэйз. Отсюда сорок миль на север. И вот смотри, Север и Юг как бы встретились и подружились в этом задымленном городе.
Маргарет замедлила шаг, чтобы идти рядом с мужчиной и девушкой, – было видно, что отец не хотел утомлять свою дочь. Она заговорила с девушкой, и нежная жалость, прозвучавшая в ее голосе, затронула сердце мужчины.
– Ты плохо себя чувствуешь?
– Да, и лучше мне уже не будет.
– Весна наступает, – сказала Маргарет, надеясь разогнать грусть девушки. – Скоро твоя депрессия закончится.
– Мне не помогут ни весна, ни лето, – тихо ответила та.
Маргарет посмотрела на мужчину, ожидая от него возражений или хотя бы замечаний, которые смягчили бы абсолютную безнадежность в настроении его дочери. Но вместо этого он произнес:
– Боюсь, что она говорит правду. Девочка слишком сильно зачахла.
– Там, куда я уйду, всегда будет весна, цветы и сверкающие одежды.
– Бедный ребенок! – тихо сказал ее отец. – Бедное дитя! Думаю, так оно и будет, дочка. Наконец-то ты отдохнешь. Ждать осталось недолго. Я буду скучать по тебе…
Маргарет ошеломили его слова. Ошеломили, но не оттолкнули, скорее даже заинтересовали.
– Где вы живете? Мы так часто встречаемся на одних и тех же улицах. Наверное, мы соседи?
– Девятый дом на Фрэнсис-стрит. Второй поворот налево, как пройдете мимо «Золотого дракона».
– А как вас зовут? Я постараюсь не забыть вашего имени.
– Мне нечего стыдиться своей фамилии. Меня зовут Николас Хиггинс. А это Бесси Хиггинс. Но зачем вы спрашиваете?
Маргарет удивилась. В Хелстоне считалось само собой разумеющимся, что человек, узнавая имена и местожительство своих соседей, намеревался навестить их и продолжить знакомство.
– Я думала, что… Мне хотелось бы навестить вас при случае.
Маргарет вдруг смутилась. Девушка подумала, что по сути она напрашивается на визит к незнакомцам, которые, возможно, не хотели принимать ее в своем доме. Это выглядело как дерзость с ее стороны. Она заметила неодобрение в глазах мужчины.
– Я не так доверчив, чтобы пускать к себе чужаков. – Затем, увидев пунцовый румянец на ее щеках, он смягчился и добавил: – Ты нездешняя и, конечно, не знаешь местных нравов. Но ты подарила моей девочке цветы… Одним словом, можешь приходить, если хочешь.
Такой ответ еще больше смутил Маргарет. Уязвленная его словами, она решила, что вряд ли пойдет в гости к тем, чье согласие больше походило на услугу. Но когда они свернули на Фрэнсис-стрит,
