купим тебе новый. Сколько ты с этим телефоном, три-четыре года? Так, Линдевальд, давай договоримся, как только мы разберёмся с этим «предложением», то первым делом купим тебе новый телефон. Договорились?
– Ладно, договорились.
– Ну и славно. Ты точно не хочешь мне что-то ещё рассказать? – Решил попытать счастье Майкл.
– Ещё? Нет… нет-нет только про телефон.
– Хорошо. – Адвокат ей не поверил. – Всё, мне пора бежать.
Майкл поцеловал жену в щёку и вышел в коридор. Он вновь обратил внимание на фотографии на стене и подумал о брате. Линда уже давно просила достать какое-нибудь фото, на котором были бы запечатлены братья Райс, но такое, если и существовало до сих пор, то осталось где-то на пыльном чердаке проданного родительского дома.
– Вернусь вечером, после банка проедусь по парочке клиентов. – Ему пришлось кричать, так как одной ногой он был уже за дверью.
– Помни, ты обещал его уговорить, – в ответ выкрикнула Линда.
– Да помню я, помню, – крикнул Майкл, а сам подумал: «К сожалению, дорогая, Адам тоже всё помнит».
Каждый раз, замечая здание банка, Майкл не мог поверить, что здесь в 1978 году произошло жестокое и странное во многих подробностях преступление, загадочные обстоятельства которого измучили головы многих следователей штата и простых жителей города. Об этом событии ему рассказывал отец, который в то время работал в отделе кадров полицейского департамента Риплтауна. Майкл уже смутно помнил многие детали отцовского рассказа, но основные события твёрдо засели в голове адвоката.
В 1965 году администрация города распорядилась построить здание, которое станет вспомогательным городским архивом. В него свозили в основном всю старую административную документацию и прочий хлам. В 1974 году было принято решение утилизировать содержимое архива, а здание выставить на продажу за ненадобностью, и никто тогда не догадывался, что это место станет пристанищем сектанта-педофила.
Утром двадцать четвертого июля 1978 года примерно в одно и то же время в полицейский участок поступили звонки сразу от восьми семей. Все как один твердили: «мой ребёнок пропал», а подробности пропажи были почти неотличимы. Утром мужья как обычно собирались на работу, а жёны готовили завтрак и шли будить детей в школу. Вот только детей в спальнях уже не было.
Полиция провела опрос каждой потерпевшей семьи, их соседей и друзей, а следователь предположил, что дети либо сбежали, либо в городе орудовала группа похитителей, и он больше склонялся к последнему варианту. Пропали только мальчики, но дети были разного возраста и не входили в один круг общения. Самому младшему было девять, а старшему – двенадцать, серьёзная разница в среде детского общества. Они жили в разных частях города, учились в разных классах и относились к семьям из разных социальных и религиозных слоев. Это была настоящая загадка для не столь опытного в расследовании подобных дел департамента полиции Риплтауна.
Примерно в час того же дня начальнику полиции поступил звонок от мэра Пибоди. Его одиннадцатилетний сын Джо пропал, и таким
