вы доехали?
– Да тут же недалеко, – она обхватывает мое лицо ладонями, – такая красавица стала, просто слов нет. Каждый раз поражаюсь!
Я смущаюсь и против воли кошу взглядом на Ваню. Он поднимается по деревянным ступеням и скидывает кроссовки, на меня не смотрит. Ну ничего, Громов, погоди. Ты еще влюбишься.
Татьяна Николаевна касается пальцем моего лба и говорит:
– Не хмурься, Геля, иначе придется к косметологу обращаться.
Я улыбаюсь ей, мягко высвобождаюсь из объятий и следую, как намагниченная, за Ваней. Смотрю на его темную макушку и широкие плечи, обтянутые белой футболкой. Наверное, это то, что я вижу чаще всего. Его спину.
– Здороваться не учили, Вано?
– Предъяви моей маме за воспитание, – он с ухмылкой разворачивается ко мне и протягивает ладонь, – здорово, Гелик.
Ехидно улыбаюсь и подаю руку в ответ, выворачивая так, будто ожидаю поцелуя в кисть.
Громов хмыкает, приобнимает меня и чмокает в щеку. Я замираю, окутанная его теплом и запахом. Застигнутая врасплох, едва успеваю мазнуть губами по его подбородку. Каждое наше приветствие и прощание я всегда использую на полную катушку, потому что случаются они не так часто. В школе Ваня обычно ограничивается кивком или взмахом руки. И я никогда не чмокаю воздух рядом с его лицом, как часто делают девчонки. Всегда жажду прикоснуться к его коже. Маленький контакт, ничтожный, но он мой. Все эти моменты я берегу и складываю в специальную коробочку памяти. Или, вернее, чулан, погреб, огромное подпольное помещение.
Быстро беру себя в руки по отработанной годами привычке. Машу в сторону стола:
– Садись, места и так мало.
Громов кивает и усаживается на один из разномастных стульев. Давлю вспышку стыда, у них ведь дома все до последней детали подобрано. Надо бы уйти, чтобы помочь его родителям раздеться. Но там уже папа с Бо, так что я позволяю себе маленькую слабость, спрашиваю:
– Как жизнь футбольная?
Он стреляет глазами в сторону веранды:
– Да нормально. Играем. Ты ж знаешь все, тебе Богдан разве не рассказывает?
– Но я ведь про тебя спрашиваю, – теряю уверенность и зеркалю его взгляд в сторону входа, проверяю, далеко ли его отец.
Ваня пожимает плечами, но я вижу, что равнодушие напускное:
– В порядке все.
Я киваю и уже разворачиваюсь, когда слышу:
– Ну, есть одна тема.
– Какая?
Моментально ловлю эту секунду тихой и случайной его откровенности, почти молюсь, чтобы гости еще хоть немного задержались на пороге.
Он молчит и, не сдержавшись, я тороплю его:
– Какая тема?
– Есть инфа, что на одну игру придет скаут, – нехотя поясняет Громов, и к концу фразы его голос глохнет, будто он уже жалеет, что рассказал мне.
– На какую?
– Гелик, ты как бульдог.
– Просто
