на другого.
Лала замешкалась. Она умела ездить на лошади, хоть и неудобно было с ее ростом. Но дром казался совершенно непригодным для верховой езды – ни седла, ни уздечки. Лала присмотрелась ко всадникам. Дромы под ними были как будто двугорбыми, и пустынники комфортно расположились между горбами. Ей же предлагалось сесть на одногорбого.
– Я не умею…
– Тут нечего уметь!
Лириш подошел к рыжему дрому и повелительно указал ему на землю. Дром смешно сложил передние ноги, немного постоял в задумчивости задом вверх и сложил задние. Лириш надавил на горб, и тот просел посередине, образовав удобную вмятину.
– Садись и просто держи равновесие.
Как только она устроилась меж теплых плюшевых горбов, дром встал и подошел к своим товарищам. Женщина кивнула Лиришу и, не обращая ни на кого внимания, направила своего белоснежного дрома сквозь ворота.
– Лириш, подождите! – Лала вцепилась в курчавую шею дрома и обернулась к уходящему чиновнику.
– Что еще?
– А к кому обратиться, если что? Кто говорит на моем языке?
– Никто, – улыбнулся Лириш и растворился в потоке синих плащей.
Глава четвертая
Рыжий дром, покачиваясь, пошел за своими товарищами, а Лала неожиданно для себя стала тихонечко хихикать, как умалишенная. Ее ждала неизвестность, такая всеобъемлющая, что было даже нестрашно.
Пустыня за воротами обожгла Лалу, лишила на мгновение возможности видеть, слышать и дышать. Какая магия в стене ограждает город от адского пекла? Почему шерстяные дромы идут как ни в чем не бывало по раскаленному песку? Как вообще можно выжить в таком палеве? На эти вопросы, как и на многие другие, ответов пока не предвиделось.
Песок, о цвете которого она размышляла в ночь перед приходом в Этолу, оказался непохожим ни на что. Темно-рыжий, сияющий на солнце и такой мелкий, что барханы казались волнами. Воздух над песком шевелился, тек и заворачивался в тугие прозрачные спирали. И густое небо тоже выглядело волнистым. Лалу замутило. Слишком много волн, даже на корабле ее так не укачивало. Но она не закрывала глаза. Она не могла ни на секунду допустить, что адская жаркая пляска двухцветных волн исчезнет. Медно-синяя лава обволакивала ее, выжигая все, что было раньше. Лала вдыхала невидимый огонь и не чувствовала боли, хотя в груди все горело. Что-то горячее потекло из правого уха, и она коснулась его ладонью. Но на пальцах оказалась не кровь. Восковая заглушка не выдержала знакомства с новым миром, оставив на коже темную дорожку от шеи до ключицы. Лала наконец прикрыла глаза, чтобы не мешать истинные картины со звуковыми. Но ничего не произошло. И тут только до нее дошло, что звуков почти нет! Дромы шагали бесшумно, песок и небо молчали. Тишина, о которой раньше Лала исступленно мечтала, оказалась реальной.
Спутники не обращали на нее ни малейшего внимания, никто даже не обернулся за весь день пути, чтобы убедиться,
