зелень хлестнула ее по лицу, и она потратила пять или десять минут на то, чтобы подвязать несколько виноградных лоз, рядами спускающихся к пологим холмам. С другой стороны холмы отвесно обрывались в море. Птичьи трели и шелест платанов дополнял хлопающий флаг, который Дэн, потратив половину катушки скотча, прикрепил к своему сиденью.
Простые удовольствия шестилетнего мальчишки. Флаг, трепещущий от ветра, когда они ехали по дороге, доставлял ему такую радость, что Элле не хватало духа ее испортить, напомнив Дэну, что это испанский флаг и что он, возможно, не совсем уместен на юге Франции. А впрочем, это мелочи.
В Лангедоке все было совсем не так, как в Ницце или Марселе. Здесь не было ярких городских огней, деловых улиц, модных баров и пятизвездочных отелей. Это была простая фермерская земля, которая и придавала Франции ее неповторимость. Даже туристический сезон был здесь очень коротким, и маленькие отели, вроде отеля Сандрин, были заполнены только с мая по октябрь.
Элле хотелось как можно больше времени проводить с Дэном. Он рос так быстро! Каждый раз, когда ей приходилось оставлять его вечером, чтобы подработать в отеле Сандрин, у нее просто разрывалось сердце. Конечно, у мальчика была няня, и это случалось не часто, но все равно Элле были очень дороги вечера, проведенные с сыном, особенно летние, когда можно было выйти из дома и посидеть на террасе вместе с собаками.
Всего лишь один день остался до школьных каникул. Фантастика!
Молодую женщину кольнуло предчувствие. Она поежилась, несмотря на теплый бриз. Школьные каникулы означали и еще кое-что. Даже думать не хотелось об этом. Две недели Дэн должен будет провести с родственниками в Барселоне. Теми самыми родственниками, которые отчаянно боролись с ней после смерти их сына – отца Дэна, – пытаясь забрать у нее ребенка. И им это почти удалось.
«О, Кристобаль! Тебе бы понравилось, каким стал твой мальчик!»
Ей нужно было только заглянуть в глаза Дэна, чтобы увидеть мужчину, которого она любила и за которого вышла замуж. Нет, никто и никогда не сможет отобрать у нее Дэна. Теперь Элла была уверена в этом.
Даже если это и стоило ей музыкальной карьеры.
Дорога пошла на подъем, и снова пришлось крутить педали. Крик морской птицы вернул ее к реальности, заставляя вспомнить, что школа закроется через час.
Себ покинул прохладный салон машины. На другой стороне шоссе два одиноких столба от ворот указывали на въезд в «Мас Турнесол». Дом, где он родился и провел первые двенадцать лет своей жизни.
Как это было давно!
Возможно, поэтому он не предполагал, что все вокруг окажется таким заросшим, а въезд таким узким. Перспектива двенадцатилетнего мальчишки, должно быть, сильно отличается от перспективы тридцатилетнего мужчины.
Тогда на этих столбах крепились створки кованых железных ворот. На воротах было выбито «Мас Турнесол».
Сейчас одна створка лежала в траве, и сквозь ее завитки
