вздохнул Кощей.
Хорошо хоть не попросил исполнить чего.
А потом настало ее шестнадцатое лето. Отец позвал на разговор да прямо и заявил, что больше тянуть с замужеством не будет.
– Неволить не хочу, – сказал он. – Говори, коли кто люб, но, ежели нет такого или не по нраву мне придется, сам тебе мужа приведу.
Василиса обмерла, но призналась, что нет никого. Отец отослал ее, и она бросилась в Лес, к Яге, выплакаться.
Яга, вопреки своему обыкновению, долго гладила по голове, а потом сказала странное:
– Что ж, может, и к лучшему.
– К лучшему? – вскричала Василиса. – Замуж? Да знаешь ли ты… У большухи в черных девках ходить, перед мужем на коленях ползать, что я – не видела, не знаю?..
И снова ударилась в вой.
– Зато солнце будешь видеть. А коли совсем жизнь не мила станет, приходи сюда. Лес тебя укроет.
– Если я клятву дам, то придется держать, – сама не ожидая от себя такой серьезности, ответила Василиса. – Ежели клятву дам… ежели женой стану… то уже навеки. И мужа я не брошу, не предам. Не могу я на батюшку такой позор навлечь, он всегда ко мне добр был. А муж? Каково ему будет?
– И правда, каково будет мужу? – раздалось задумчиво от двери, и Яга с Василисой резко обернулись. На пороге стоял Кощей. Лицо его было странно напряжено, и он остервенело тер левое запястье и, кажется, не замечал этого.
– Каково будет мужу, которого предала жена? И что же ты, Василиса, и правда будешь хранить клятву, даже вырванную против твоей воли?
Василиса оробела, но не ответить на этот вопрос было нельзя.
– Буду, – шепнула она.
– Так иди замуж за меня, – предложил он.
Яга нервно сжала складки юбки.
– За вас? – переспросила Василиса.
– За меня, – кивнул Кощей. – Отец все равно найдет тебе жениха, будет выбирать побогаче, а богаче меня никого нет. Будешь одета и обута, сыта и согрета, полноправной хозяйкой в моем царстве будешь, иных там нет. Я за тебя твоему отцу богатый выкуп дам. А приданое твое мне без надобности.
Василиса попятилась, больно стукнулась спиной о стол, но даже не заметила этого.
– Но как же… Я не могу…
– Почему? Али не мил, али не люб? Или, может, слишком стар? – Кощей хмуро усмехнулся и принялся тереть другое запястье. – Так это ничего, стерпится – слюбится. Ну так что?
Страшно было ответить «нет». Не ответить – еще страшнее.
Василиса покачала головой.
– Что ж, – вздохнул Кощей, взглянул на руку, словно только сейчас осознал, что делает, отпустил запястье, нервно повел плечом, продолжил: – По доброй воле не получилось, значит, пойдешь со мной против воли. Не переживай об этом слишком сильно, твой отец бы тоже спрашивать не стал. Да ты ведь и сама сказала, что дело тут не в желании.
А дальше
