подруга смотрела прямо на меня. Я не знаю, заметила ли она то, что произошло; могла ли она это объяснить.
Что же это было? Что-то вроде узнавания – узнавания за пределами нашего мира. Было совершенно безразлично, сколько слов до этого мы успели сказать друг другу. Это было чувство мистическое, внушающее суеверный трепет, которое возникает лишь раз в жизни. Когда наконец в четыре часа утра мы стали уходить, Кен обнял меня перед тем, как я села в свой автомобиль. Он говорил, что сам был удивлен: ему вообще не хотелось меня отпускать. То же ощущала и я: словно мое место было в его объятиях, и это было почти сверхъестественное чувство.
Той ночью Кен явился мне во сне. Мне снилось, что я выезжаю из города через мост [ «Золотые Ворота»[14] ] – так и было предыдущей ночью, – но только по мосту, которого там на самом деле не было. Кен следовал за мной на другой машине, и мы должны были с ним встретиться в каком-то месте. Мост вел в волшебный город, он немного напоминал обычный, но ощущался каким-то неземным, преисполненным значением, смыслом, а главное – красотой.
Любовь с первого прикосновения. Мы и пяти слов не сказали друг другу. А по тому, как она смотрела на мой бритый череп, я бы предположил, что любовью с первого взгляда здесь и не пахнет. Я, как почти все вокруг, оценил красоту Трейи, но ведь я ее совсем не знал. Когда же я обнял ее, то почувствовал, что дистанции, отчуждения между нами словно не бывало; казалось, что происходит какое-то взаимопроникновение. Возникло ощущение, что мы с Трейей были вместе в течение многих жизней. Это чувство казалось совершенно реальным и очень явным, и я не понимал, что мне со всем этим делать. Мы с ней к тому моменту не успели даже толком поговорить друг с другом, так что и не подозревали, что оба испытываем одни и те же чувства. Помню, я подумал: «Отлично. Сейчас четыре часа утра, а я пережил какой-то странный мистический опыт, дотронувшись до женщины, с которой я не знаком». Да, объяснить все это было непросто…
В ту ночь я не мог заснуть: образ Трейи заполонил мое сознание. Она действительно была красива. Но в чем же все-таки дело? Казалось, она вся лучилась энергией, сиявшей во все стороны, – энергией мягкой и спокойной, но при этом невероятно мощной и сильной; энергией, в которой были мудрость и исключительная красота; но главное – это была энергия жизни. В этой женщине было больше ЖИЗНИ, чем во всех, кого я когда-либо встречал. Ее манера двигаться, держать голову, эта улыбка, которая осеняла ее самое открытое и откровенное лицо на свете… О господи, какой же живой она была!
Ее глаза смотрели на все и сквозь все. Не то чтобы у нее был пронизывающий взгляд – от такого веяло бы чрезмерной агрессивностью, – просто казалось, будто она видит все насквозь и готова принять все, что видит; словно ее глаза были рентгеновскими лучами – деликатными и сочувствующими. «Ее глаза привержены истине», – решил я в конце концов. Когда она смотрела прямо
«Золотые Ворота» – мост в Сан-Франциско через залив Золотые Ворота; построен в первой половине XX в., знаменит изяществом и легкостью конструкций, одна из главных туристических достопримечательностей города.
