запахи пота и грязи, сложно. Рэ закрутилась на месте, она не знала, что делать в первую очередь – бить нападавших, которые так и не причинили ей вреда и ножами размахивали скорее для устрашения, чем ради пользы, стряхивать глупую оборванку или и то и другое сразу.
– Скорее, я не могу больше! – воскликнула милая девочка совсем не добрым срывающимся на хрип голоском. Сбоку кто-то резво подскочил. Рэ развернулась, услышав звук перерезаемого ремня, попыталась пнуть врага, но тот увернулся. Груза, который носила на себе перевертыш, заметно поубавилось, сумка теперь болталась подобно шкурке от ягоды, из которой высосали всю мякоть. Послышались отдаляющиеся шаги.
– Все, Ийка! – крикнул мальчишка, который уже был далеко. Рэ чуяла, как его запах слабеет.
Руки девчонки разжались, она спрыгнула на землю и, не успела Рэ сообразить, что случилось, побежала прочь. Одного привычного движения рукой, чтобы проверить, что стало с кинжалом и сумкой, было достаточно чтобы сообразить – мальчишки разрезали торбу и вытащили из нее и кошель с оставшимися монетами, и пару бутыльков, и браслет, завернутый в тряпку. Бесполезные вещи, которые им не понравились, остались лежать рядом. К слову, дырка находилась повыше дна, это хорошо, остальное не выпадет.
Улепетывающая несчастная, с которой женщина даже хотела поделиться плащом, больно хорошо знала улицы и слишком храбро бросалась в темноту, чтобы быть ни при чем. Уж не ее ли звали Ийкой?
Ярость и обида, что человеческая самка посмела предать доверие, захлестнули Рэйару. Издав вой, похожий на вопль взбешенного буйвола, женщина бросилась в погоню. В темноте никто не заметит дергающегося под плащом хвоста, вытянутой поросшей шерстью морды и когтистых лап. Только постоянные бесконечные повторения одного и того же заученного текста про опасность, Врата для перевертышей, которые в ее голову вкладывали братья с предводителем, повлияли на Рэ и не позволили полностью перекинуться. Где-то на краю сознания, несмотря на крайнюю степень неудовлетворения, всплывали речи свэтов. Они не желали выходить из головы.
Упражнения, которое Алорэ каждый день вбивал в Рэ и неустанно заставлял ее повторять, превратились в привычный ритуал. Всякий раз, как злость брала вверх и женщина не могла сдержаться, позволяя телу меняться, она сразу же начинала борьбу за возвращение себе спокойствия и контроля. Постепенно дыхание выравнивалось, становилось спокойнее на душе. Когда Рэ нагнала девчонку и схватила ее за руку, конечности полностью соответствовали человеческим, когти ничем не отличались от ногтей, а морда никоим образом не выделяла Рэ среди других жителей Загородья. Кроме оскала, но и зубы не позволяли рассмотреть в женщине зверя.
– А-а-а! отпусти меня! – завопила девчушка, тщетно пытаясь высвободить руку. Пальцы Рэ, хоть она и выглядела как смертная или близко к тому, сжимали ребенка крепко. Из такой хватки не выберется ни одна добыча, какого бы размера она ни была, чего уж говорить про детеныша?
– Ты
