понял, что он взял след, но чей? Певица Виктория Львовна в этом деле – звено явно проходное. Юра смотрел на находку и молчал. Он прекрасно понимал, что попал в черную историю, а в такой истории главное – уцелеть самому. Ох, как он теперь понимал Аллу! Злость к ней стала понемногу проходить.
Илья Львович предположил, что буфетчица снотворное вводила сквозь пробки шприцем в бутылки, значит, оно должно было полностью растворяться. Воды за бортом целое море, но с собой у них не было посуды. Поэтому до поворота они не доплыли и повернули к пансионату, чтобы попробовать вещество на растворимость в лабораторных условиях.
Публика на пляже к прибывшей лодке не подходила. Люди поняли, что дело серьезное, и в свидетели никто не спешил попасть. Паша помог собрать вещи певицы, донести их до комнаты охранников. Юра шел с девушками. Взяв руку Аллы, он просто сказал:
– Прости меня, Алла, я тебя теперь понимаю.
– Ох, Юра! Мне горько все вспоминать, боюсь я вспоминать!
– Молодцы, что помирились! Я вас оставлю одних, а у меня дела. – сказала Алина и ушла от них быстрым шагом.
Алина шла, шла и вдруг поняла, что идет к башне на другой конец Абрикосовки. Смутно в ее голове осталась в памяти драка на паруснике и странная шутка смотрителя про таксу, за которую якобы дрались на яхте два мужика. Но драка была настоящая, так ей показалось. У башни на ступеньках сидел смотритель. Алина присела рядом.
– Девушка, ты зачем сюда пришла?
– Я художница. Мне здесь понравился морской пейзаж.
– Рисуй, девушка, рисуй. За осмотр моря с крыльца денег не берем.
– А почему белой яхты не видно? Я хотела нарисовать ее!
– Чего захотела: парусник ей подавай! Уплыл парусник по делам – по волнам, нынче здесь – завтра там. Ты бы мне новости рассказала, что в поселке делается, а то со мной здесь и поговорить некому.
– Новости? Украли белокурую певицу из пансионата.
– Что ты говоришь? А здесь тихо. Певицы не поют. А знаешь, ведь ночью я слышал на море пение! Правда, слышал! Да так звонко женщина пела, что я еще подумал, что ли теплоход идет, а на нем музыку крутят. Но пение быстро оборвалось. Яхта проплывала в это время. Я видел знакомый парус, и этих мужиков на яхте я хорошо знаю. Они с меня контрибуцию собирают за то, что я на башню пускаю зрителей. А вы подумали, что я им за драку на воде заплатил? Чушь, они – шапка, а, нет, они – крыша.
– Ладно, о них мне знать ни к чему, мне бы изгиб волн запомнить, а потом рисовать их целый год, – решила Алина из-за безопасности сменить тему. Что-то подсказывало ей, что Аллу и певицу увезли одни и те же люди.
– Спасибо, я пойду карандашные наброски рисовать, а если не получится, вернусь. Здесь у вас море красивое.
– Приходи, девушка, и новости приноси.
Алина достала телефон и позвонила Илье Львовичу:
– Илья Львович, я на башне смотрителя. Он ночью слышал женское
