обедать придут, там и поговоришь с Аязом.
Но когда появился Аяз – ближе к вечеру, пропустив обед, мальчик уже крепко спал на лавке.
– Тут тебя ждет, – кивнула Виктория мужу. – С самого утра. Говорит, с Галаада пришел.
– Подождет, – равнодушно пожал плечами лекарь. – Все равно спит. Накорми меня, женщина, пока я тебя не съел вместо ужина.
Хозяйка кофейни лукаво улыбнулась, наклоняясь к мужу и шепча ему на ухо:
– Так накормить… или меня съешь? Ты определись!
– Заманчивое предложение, – пробормотал Аяз, обвивая рукой талию жены. – А где Белла?
– Играет в саду.
– Пошли наверх, – тут же решил лекарь.
Яхо, проснувшийся от голосов, приоткрыл один глаз. Ему было ужасно любопытно, зачем Кимак и его жена поднимались наверх, но заметив, как мужчина уже на лестнице принялся супругу целовать, всё понял. Смешные эти взрослые – занимаются глупостями.
Пока он спал, кофейня опустела. На улице стремительно темнело. На террасе послышался топот детских ножек, и в комнату вбежала маленькая девочка, чумазая, в перепачканной травой длинной рубашке.
– А ты кто? – строго спросила она, глядя на зевающего Яхо. – А дадэ где?
– Твой дадэ… эээ… помогает твоей маме что-то починить, – придумывал на ходу мальчик. – А я – Яхо. Меня попросили помочь тебе умыться и поиграть с тобой.
– Яхо, я кушать хочу, – сделала жалобные глазки девочка, и Яхо мгновенно растаял.
– Конечно, – закивал он. – Сейчас найдем еду. Только сначала надо личико вымыть. А то ты грязная, как овечка.
– Разве овечки грязные?
– Если как ты – траву едят, то, конечно, грязные!
Яхо прекрасно понимал, что дочке супруги, уединившиеся наверху, будут не рады. Раз уж он здесь – почему бы не быть хоть немного полезным? С детьми он обращаться умел, поэтому помог девочке умыться, попутно узнав, что ее зовут Белла, ей пять лет и у нее много старших братьев и своя лошадка, положил ей рису с мясом из котелка (мясо она выковыряла), а пока она ела, нашел ведро и тряпку и принялся мыть пол на террасе. Он почти закончил, когда Аяз и Виктория спустились со второго этажа.
– Ты кто такой? – сурово взглянул на мальчика лекарь.
Яхо моргнул. Он почему-то был уверен, что господин Кимак запомнил обещание, которое дал ему. Не был он похож на человека, который зря словами разбрасывается. Но сколько он таких убогих в станах встречал? Изо всех сил пытаясь не разреветься – большой уже совсем, почти девять лет, куда реветь-то? – мальчик опустил голову и тихо прошептал:
– Яхор, господин лекарь. Вы моего деда лечили, помните? От лихорадки.
Аяз присмотрелся к парнишке повнимательнее.
– А, летающий мальчик, – вспомнил он. – Не от лихорадки, а от воспаления легких. Как дед, кстати?
– Умер, – Яхо всё же расплакался и принялся сердито тереть глаза рукой, отворачиваясь.
