самой первой аварии, насвистывал что-то заунывное, кажется, свою любимую «Червону калину».
Их филиальский главсисадмин Игорь Михайлов играл на телефоне в преферанс – он был заядлый картежник и даже выступал на турнирах, а в Москву ехал за новыми спецпрограммами. Марина Серова, юное дарование из Тринадцатой лаборатории, не отрывалась от планшета, ведя бесконечную любовную переписку. Собственно, она и поехала с ними не по служебным надобностям, а потому что в ночном клубе «16 тонн» у нее было назначено свидание с очередным кавалером.
Физик Леонид Николаевич Палочкин, приятель и старый знакомый Антона по экспедициям, вез новые приборы, собранные в мастерских филиала, испытывать и калибровать на стенде Центра (эх, какой был стенд!).
Ну а он, старший научный сотрудник Арсеньев, сопровождал очередную коллекцию препаратов разной живности из трех Зон в хранилище ЦАЯ.
– Хватит свистеть, – бросила, не отрываясь от планшета, Марина Серова. – Включил бы радио какое, музыку, что ли, или новости. Да гнал бы побыстрее.
– Точно! – воскликнул Иван. – Щас же чемпионат по футболу, наши с немцами играют!
Но он был разочарован – радио не работало. Причем не просто сломалось, а выдавало в салон непонятный шум и треск.
– Как будто в грозу попали? А может, сдохла шарманка? – озабоченно пробормотал Иван, щелкая тумблерами.
Однако магнитола была вполне исправна – проигрыватель бодро заголосил какой-то шансон про «маруху, ждущую с кичи». Но новое переключение опять не дало ничего, кроме странной дроби сигналов и шумов.
Антон лишь досадливо хмыкнул, а вот Леонид почему-то помрачнел.
– Черт, странные помехи какие-то, – пробормотал он. – Это похоже на…
Но тут Иван резко дал по тормозам. Их остановили уже при повороте на Москву, как раз напротив АЗС с мерцающей в сумерках надписью «Лукойл».
Остановили, надо сказать, не на стационарном посту и не ГИБДД.
С нарастающей тревогой Антон рассматривал заслон – немолодой пузатый полковник, два курсанта с шевронами Красногорского университета МВД и молодой солдат с погонами рядового внутренних войск. У всех автоматы, даже у полковника, хотя тот явно забыл, когда последний раз стрелял.
Что еще более обеспокоило Арсеньева – гаишники тоже были рядом. Они как раз проверяли документы у водителя фуры со столичными номерами.
С полковником заговорил их водитель. Из-за стекла и шума идущих из Москвы машин («Что-то много их для понедельника!») ответов офицера не было слышно. Но все же то, что что-то не так, биолог понял по хмурому, напряженному лицу полицейского, вспотевшему лицу кабинетного сотрудника, выгнанного «в поле», и по вытянувшейся физиономии Наливайко да по его недоуменному взгляду, брошенному в сторону Москвы.
Раздраженная донельзя Марина выбралась через открытую дверь и вступила в перепалку с подоспевшим капитаном ВВ, тоже не похожим на оперативника и строевика. Скорее, интендант или еще
