упавшим голосом. – Одно дело – Лиса по недомыслию, подчиняясь своему зверскому инстинкту, совершила покушение. В этом случае ответственность была бы только на ней. И с Охотками можно было бы как-то договориться… Но совсем другое – если ей позволила совершить преступление Полиция Дальнего Леса, как будто нападать на сельских животных – это для нас нормально. Для всех нас. Теперь Охотки будут считать опасными всех жителей Дальнего Леса. Как ты мог! Ты развязал Большую охоту. Будет зверское кровопролитие. Зверская бойня.
– Если таки позволите, – вежливо вмешался Грач Врач, – я категорически против охоты. Нам нужно избежать зверской бойни. Возможно, тот факт, что мне всё-таки удалось спасти жертву… то есть я имел в виду пострадавшую курицу, поможет договориться с Охотками?
– Не думаю, – покачал головой Барсук. – Мухтар сказал…
– Кто такой Мухтар? – с ужасом спросила Лиса.
– Это их начальник охраны какой-то очень неприятной породы, кажется, боксёр, или, может быть, волкодав, или их помесь… Доктор, у вас найдётся ещё одна успокоительная ягода для задержанной Лисы?.. Так вот, он сказал, что им вообще всё равно, жива курица или нет.
– Но позвольте, – изумился Грач Врач, – как же так – всё равно?
– Он сказал, они в любом случае сделают из неё суп, – объяснил Барсук.
– Какой ужас. Это же просто зверство! – Он посмотрел на спящую курицу: обмотанная занавеской, она выглядела как спелёнатый младенец. – Бедная птичка!
– Я придумал! – завопил Барсукот. – Придумал, как спасти Дальний Лес от охоты! Нам нужно в участок!
Глава 2,
в которой звучит торжественный гимн
– Не хотите ли ещё кедровых орешков? – вежливо поинтересовался у курицы Барсук Старший. Вообще-то, орешками он сначала собирался покормить Скворчонка, которого изъяли из преступной семьи Зайцев для нужд полиции и который теперь жил в участке, но курица, увидев еду, немедленно подлетела к кормушке и склевала всю порцию. А потом ещё одну порцию. Теперь, когда орешков оставалась последняя горстка, Барсук Старший очень надеялся, что курица тактично откажется.
– Не хотите ли ещё кедровых орешков? – голосом Барсука Старшего повторил Скворчонок и печально посмотрел на груду ореховой скорлупы. У Скворчонка был чудесный дар подражания чужим голосам, но на курицу это не произвело ни малейшего впечатления.
– Хочу, – сказала курица и моментально склевала орешки.
«Никакого воспитания, – подумал Барсук Старший. – А ещё сельская, называется. В Дальнем Лесу самый дикий зверь и то ведёт себя вежливее». А вслух он сказал:
– Надеюсь, вы вспомнили, как вас зовут?
– Не вспомнила, – ответила курица. – И не вспомню. Меня никак не зовут.
– Но… как же к вам обращаться? – удивился Барсук.
– А у меня номер есть, – гордо сказала курица. – У нас в курятнике у всех номера. Я – Кура-четыре. –
