как позабыл и о концентрации ума, и о молитве, и даже о выполнении упражнения: мышцы его расслабились, и он просто стоял, обняв дерево, и увлечённо глазел на муравьёв. Спохватился раньше, чем это заметили наставники, но стыда за случившееся не убавилось. Казалось бы: ну что такого – секундочку проводить взглядом муравьиный отряд? А вот он какой, оказывается, глас Неименуемого…
[1] Акумант – златопёрая птица с красным венчиком и красным хвостом. Размером с гуся, и шею имеет столь же длинную, а хвост распушает подобно вееру, и он служит акуманту третьим крылом. В природе акуманты встречаются редко. Народ издревле приписывает им магические свойства: считается, что своими крыльями и хвостом акуманты закрывают младенцев от бед, поэтому матери часто расшивают акумантами детские рубашки. «Справочник растений и тварей, диких и одомашненных, расселённых на просторах благословенной Гриалии».
[2] Южный Харамсин – южный предел Гриалии, здесь находится столица Хисарет и твердыня цероса.
[3] Северный Ийерат – северный предел Гриалии, среди холмов которого лежит брастеон Варнармур.
3. Бежать и не оглядываться
– Сночуй у нас, Зору́нка! – ещё раз предложила дородная женщина, протягивая девушке корзинку с тёплыми пирожками, укутанными в полотенце. – Поздно уже, а тебе лесом идти.
Зорунка – подруга её средней дочери – откинула за плечо богатую льняную косу:
– Матушка велела возвертаться, так что пойду уж, а то пирожки простынут. Да и не лес там – так, перелесок. Недолог путь, до ночи одолею.
– Ну, как знаешь, – проворчала женщина, продолжая глядеть неодобрительно. – В Тирса́рах вон, сказывают, веросерк завёлся.
– Да ну, маменька, – вмешалась дочка, – не пугай Зорунку, веросерки отродясь из сказок в наш мир носу не казали!
– Не казали, а девку тамошнюю кто-то задрал, пока она по ягоды ходила и от подружек отстала. Нашли только спустя ночь.
– Так, может, медведь? – пожала плечами Зорунка.
– Может, и медведь. Вот только вспороли её от чресл до горла ровнёхонько, рёбра выворотили и сердце вынули. А чтобы зверь её грыз – так и нету на то следов.
– Девку-то, часом, не Амри́нкой звать? – усмехнулась дочка, боязливо передёрнув плечами. – Коль она, так и не бывало у неё сердца отродясь. Скольких парней измучить за свою весну успела!
– А ты не зубоскаль на чужое-то горе, в наш двор накличешь! – цыкнула на неё мать. – От Тирсар до нашей Малой У́льчи рукой подать. Может, всё-таки переночуешь? – перевела она взгляд на дочкину подругу.
– Да нет, тётушка, пойду я. Пирожки стынут.
Лесок и правда был невелик, а сразу за ним – родная деревня,
