я никакого лечебного эффекта не наблюдаю, – проворчал Ху Фэйцинь. – Лапы у меня до сих пор болят.
– Когда пройдём все и вернёмся обратно, болеть перестанут, – с лёгкой нервозностью в голосе отозвался Ху Вэй.
– А? – поразился Ху Фэйцинь.
Мысль, что ему и на обратном пути придётся окунаться в воду, не слишком радовала. Он уже устал, от горячей воды и пара его разморило, он с трудом передвигал лапы, тем более что источники шли, так сказать, в гору. Ху Вэю всё было нипочём.
Но Ху Вэй нервничал, и это было заметно даже Ху Фэйциню.
«С чего бы?» – удивился он и предположил, что тот ерошится из-за грядущего и неизбежного наказания, которое ему прилетит, когда Ху Цзин узнает, что он не только полез в запретные источники, но и Лисьего бога с собой потащил!
Выбравшись из девятого источника, Ху Фэйцинь расставил лапы и принялся вертеть головой, отряхиваясь. Смысла в этом не было, ведь предстоял ещё и обратный путь, но ему хотелось вытряхнуть налившуюся в уши воду. Было бы неплохо, если бы лисы ещё умели сворачиваться и выжимать себя, но нечего и мечтать.
Ху Вэй тоже отряхнулся, но как-то вяло, покосился на Ху Фэйциня… И в одно движение схватил его зубами за загривок. С такой силой, как хватал за руку, не разрывая связь их Ци при совместных тренировках. Ху Фэйцинь потрясённо затявкал. Он хорошо затвердил Лисье Дао и помнил, как Ху Вэй говорил ему, что в лисьем обличье нельзя практиковать никакой обмен энергией, это строжайше запрещено! Ему стало страшно, когда он сообразил, что обряд Олисичествления, должно быть, и состоял именно в этом, а вовсе не в девятикратном погружении в источник, и это точно никакого отношения не имело ни к его ранам, ни к ссадинам. Ху Фэйцинь взвыл от ужаса, шерсть встала дыбом, в животе свернулся липкий холодный комок, Лисье пламя взвилось так, точно его стегнуло порывом сильного ветра. Глаза Ху Фэйциня были широко раскрыты и полны беспредельного страха, он ждал, что в любую минуту произойдёт что-то ужасное, не зря ведь выставляют запреты, а подобное было в Лисьем Табу! Ху Вэй сам ему говорил, когда они жили на Лисьей горе! Но ничего не произошло, ровным счётом ничего, разве только превратился из лиса в человека.
Ху Вэй ухватил его за руку и потянул, чтобы поднять, но Ху Фэйцинь только проскользнул животом по камням, точно ящерка: руки и ноги у него были и без того слабые от многократных погружений в горячую воду источников, а страх отнял последние силы.
– Да лапы у тебя отнялись, что ли? – недовольно рыкнул Ху Вэй, схватил его за плечи и поставил на ноги.
Ху Фэйцинь несколько опомнился, зарычал, и приложил массу усилий, чтобы вцепиться Ху Вэю в физиономию или хотя бы в волосы, и при этом ещё и попытался его укусить. Ху Вэй легко перехватил его руки и держал на некотором отдалении от себя, так что Ху Фэйцинь мог только сверкать на него глазами и щёлкать и скрежетать зубами.
– Сдурел? – как ни в чём не бывало воскликнул Ху Вэй.
– Ах ты, паскудный лис! – прорычал Ху Фэйцинь сквозь зубы. – Лисье Табу нарушил!
– А? – отозвался с недоумением
