спросил директор.
– Звали, – виновато вздохнул Алешка. – Еще в прошлом году.
– Долго же ты добирался. Что скажешь?
Алешка сделал самые большие глаза и прошептал самым громким голосом (не на всю ли школу?):
– Товарищ полковник в отставке, наш охранник сначала впустил в нашу школу, а потом выпустил из нашей школы подозрительного постороннего человека. Который, наверное, оставил где-нибудь у темном уголке посторонний подозрительный предмет. Который нельзя трогать руками. Нужно срочно отменить занятия и вызвать МЧС. – И Алешка живо протянул руку к телефону, опрокинув при этом гильзу с красно-синими солдатиками, которые радостно разбежались сначала по столу, а потом по полу.
Семен Михалыч так же прытко одной рукой отодвинул на дальний край стола телефон, а другой спас нескольких солдатиков от падения на пол. После этого он встал и, грозно опершись кулаками в стол, рявкнул командирским басом:
– Отставить! Отставить, Оболенский, твои сыщицкие игры! Ты посещаешь вверенное мне учебное подразделение, – так, по военной привычке, Семен Михалыч называл нашу школу, – чтобы приобрести знания. С которыми пойдешь дальше форсированным маршем. А как ты их приобретаешь? У тебя двоек больше, чем троек!
– Наоборот, – вставил поправку Алешка.
– Что «наоборот»? – сбился полковник в отставке.
– Троек больше, – уточнил Алешка. – На одну. По физкультуре.
– Нашел чем похвалиться. Кругом! Шагом марш в расположение своей роты… то есть класса.
– Есть! – Алешка вытянулся и сделал «шагом марш» не в свою роту, а к столу директора и положил на его край измятый клочок бумажки.
– Это еще что? Шпаргалка? Заявление?
Алешка опять вытаращил глаза:
– Я на всякий случай записал. Этот подозрительный гражданин отбыл в свое расположение на подозрительной машине. И я записал номер. Вдруг пригодится на случай теракта.
К терактам мы давно уже все готовы. Поэтому Семен Михалыч расправил записку, глянул в нее и… снова вскочил:
– Что?! Угнали мою машину?
Он подбежал, гулко топая, к окну, рывком отдернул шторку, выглянул во двор и облегченно выдохнул:
– фу-у! Стоит на месте мой верный козлик… Дремлет.
В нашем школьном дворе уже два года дремлет (точнее – дрыхнет) этот «верный козлик» – камуфляжный «уазик» директора. Его подарили Семену Михайловичу сослуживцы, когда провожали в отставку. Полковник свою машину любит, но никуда на ней не ездит. Она стоит у нас во дворе как памятник боевому прошлому бравого полковника. И номер этого «козлика» так намозолил всем глаза, что Алешка совершенно машинально записал его в своей «шпаргалке». А может, и не машинально. И не случайно.
Семен Михалыч тяжело опустился в кресло. И грустно спросил:
– Оболенский, зачем ты это сделал?
– Ошибился,
