в этот день так и не нашёл, а вечером лёг пораньше спать, чтобы скорее наступило завтра и объявился Генка.
Часов в одиннадцать вечера Павлик проснулся от какого-то шороха и подумал, что это Мурзик, но, прислушавшись, понял, что шорохи доносятся не с пола, а со столика. «Вот уж на столик забрался, плут», – испуганно подумал Павлик и соскочил с постели, чтобы прогнать кота.
На шахматном столике Мурзика он, однако, не нашёл, но, к немалому своему удивлению, обнаружил, что кот здесь ни при чем, что странные звуки доносятся из самого столика. Павлику стало немного страшно, но любопытство взяло верх, и он осторожно приложил руку к ящичку. Так и есть! Внутри столика что-то скреблось и шуршало.
«А вдруг туда забрались мыши, – мелькнуло у Павлика в голове, – и сейчас грызут там шахматные фигурки, а он стоит и ничего не предпринимает, чтобы их спасти?» Павлик решил действовать. Он побежал на кухню, в темноте споткнулся, больно ударился коленкой, нашёл спящего кота, принёс в свою комнату, и, посадив на столик, с тревогой в голосе прошептал:
– Смотри, Мурзик! Смотри, там мыши. – И резким движением выдвинул ящичек.
На какое-то мгновение в ящичке вспыхнул и погас яркий свет, Павлик зажмурился. Кот тем временем прыгнул, схватил из ящичка свою добычу и, урча, убежал, а Павлик со страхом тут же задвинул ящичек на прежнее место.
«Знать, и правда, были мыши, – подумал он, ложась в постель, – но откуда же взялся там такой яркий свет?» Павлик долго не мог уснуть, всё лежал и думал о мышах и загадочном свете. Наконец сон начал одолевать его, и тут вновь послышались странные шорохи, перешедшие в стук, похожие на конский топот, только очень тихий.
Павлик на цыпочках подошёл к столику и решил всё-таки проверить, что же там такое? Подошёл и не поверил своим глазам… По белым и чёрным квадратам на столике, тихонько позвякивая стременами, скакал белый деревянный конь. Полированное деревянное седло его поблескивало в свете луны, а маленькие деревянные копытца бойко стучали: тук-тук… тук-тук…
– Вот это да! – выдохнул от удивления Павлик, склонившись над конём.
Конь, казалось, был чем-то взволнован и продолжал скакать и стучать копытцами. Павлику стало жаль шахматного коня, и он, стараясь его не испугать, проговорил:
– Не бойся меня. Я Павлик. Я хочу тебе помочь. Случилось что-нибудь?
Конь, услышав над собой голос, остановился и, встав на колени передних ног, неожиданно заговорил человеческим голосом:
– И-о-го-го, мальчик Павлуша! Несчастье свалилось на мою конскую голову. После того как неожиданно открылось небо над нашим королевством, исчез рыцарь, который сидел в моём седле. Но если ты хочешь помочь мне, то найди этого рыцаря, и тем самым сослужишь великую службу белому шахматному королевству и всему шахматному роду.
– Что ты говоришь? Какое шахматное королевство, какой шахматный род? – спросил удивлённый Павлик, а про себя подумал: «Рыцаря-то ведь действительно на коне нет».
– Мне, мой юный друг,
