проникся в храме искусств, с недовольством ощущая рядом посторонних. Но его ничто уже не могло остановить, вдохновение нарастало.
Какой-то музыкой прекрасной
Затронув слух издалека…
Однако вместе с тем нарастало и напряжение. Автобус долго не приходил. Ему-то наплевать, он был занят своими мыслями, а вот народ, видно было, волновался. В плохую погоду статичные позы особенно утомляют. Он отошел в сторону.
В голове уже вертелись какие-то строки. Поминутно порываясь уйти, он останавливался, напрягая память, силясь найти подходящие слова, и всякий раз ему не хватало самой малости, чтобы утвердить ровную и красивую стихотворную строфу. Являлось что-то прозаическое, а ему хотелось возвышенного, но в то же время легкого и не такого занудливого, как в старомодных салонных виршах.
В автобусе было тесно, он вынужденно придвинулся к пожилому толстяку, одновременно освобождая место с другого боку, чтобы его не долбила по ногам чья-то жесткая сумка. Атмосфера хамства и убогости его всегда угнетала. Как правило, он не видел кругом ничего хорошего, а шумиху и радость большей частью воспринимал как неестественные проявления чувств.
В толпе больных, простуженных людей
Мне предстоит однажды раствориться.
Я вижу их теперь пустые лица,
Без гордости, без счастья и затей.
Наверное, у него была такая же скучная физиономия. Уж лучше скучать где-нибудь подальше, в одиночестве.
На повороте какая-то солидных форм женщина больно прыгнула ему на ногу. Пролепетав что-то себе под нос, она не удосужилась даже повернуть в его сторону голову. Сжав зубы, он с большим трудом подавил в себе желание выругаться, но через минуту его негодование вылилось в череду новых строк, волнительных и соразмерно четких, еще изящнее встающих одна за другой, и более конкретно, как набат, звучащих яркой, убедительной прямотой.
Он почти уже не ориентировался в пространстве. Всякие покачивания и толкотня ему мешали, однако он быстро о них забывал, удерживая в голове свое главное настроение, главную цель, к которой шел сейчас семимильными шагами.
Видал ли стан ее волшебный?
…
Что так тарáм-то, вдохновенно…
«Высóко»? «Любовно»? «Лирично»? Как? Он не мог закончить строфу, в которой уже почти пропали пустоты, но потом мысленно перечеркнул все и начал заново.
Затем вернулся к началу. Под тряску автобуса, тащившегося по плохой дороге, немыслимым образом на ум приходили самые нужные и правильные эпитеты. Мучительно долго он подбирал очередную рифму – хотелось сладкой поэтичности – и вдруг нашел законченную фразу совсем из другой части, которую оставил безнадежно несколько минут назад.
Видал ли стан ее красивый?..
Он гнал, он мчался без остановки. Ему было тесно как сочинителю, постоянно терлись о спину люди, однако за неимением необходимого пространства
