фильмов с ней, по словам кинореставраторов, скорее всего, не осталось. В заключение он поинтересовался, не было ли в немецком интервью более подробных сведений об Энгеле.
Ф. Д. Роубсон оказалась женщиной, Флоренс Роубсон. В ответном письме, пришедшем несколько дней спустя, она поблагодарила Джастина за информацию о фильмах с Жанетт Маршан и призналась, что почти не помнит подробностей интервью на немецком телевидении – лишь то, что после переезда в Англию Энгель в 1960-х – 1970-х годах работал на британском телевидении и выступил режиссером нескольких серий телесериалов, названия которых ей не запомнились. Один из этих сериалов недавно показывали в Германии. В интервью упоминалось, что Энгель работал на студиях «Элстри» и «Брей». Его расспрашивали о Лени Рифеншталь, но ответов Флоренс Роубсон не запомнила. О Жанетт Маршан он говорил с большим восхищением. Звали его не то Август, не то Альберт, и выглядел он очень старым и больным.
Джастин поблагодарил Флоренс за письмо; ответа не последовало.
После непродолжительных поисков он выяснил, что некий Август Энгель значился режиссером нескольких серий детективного сериала, снятого студией «Йоркшир ТВ», однако ни контактов, ни сведений об агентстве, с которым тот сотрудничал, не нашлось.
Глава 7
Кэтлин Энн Стринджер было двадцать три – почти на год больше, чем Джастину. Она стала его первой настоящей девушкой, однако после многообещающей завязки все разладилось. Как-то вечером, поужинав и выпив по бокальчику в недорогом ресторане, они пришли к Джастину домой, Кэтлин взяла одну из его тетрадей, и он слишком поздно понял, что она читает.
– За что ты так со мной? – воскликнула Кэтлин дрожащим от слез голосом. – Это унизительно!
– Ты все прочла? – ахнул Джастин.
– Достаточно!
– Это просто записки, Кэти, я не собирался их никому показывать!
– Ты про каждую свою девушку так пишешь?
– Нет, ты единственная.
– Я, значит, удостоилась особой чести?
– Ты моя единственная девушка.
– Все вы так говорите!
– Честное слово! У меня не было других.
– Ты ведешь себя как маньяк!
Джастин понимал, что рискует ее потерять – по собственной вине. Он попытался обнять Кэтлин, та оттолкнула его и отвернулась. Он с болью отступил, проклиная себя.
– Можно я объясню?
– А смысл? – Кэтлин отшвырнула тетрадь, шагнула к двери, и в это мгновение он с мучительной ясностью понял, что теряет – нет, уже потерял ее. У двери она обернулась. – Хотя бы скажи, зачем это тебе?
– Просто по привычке. Я думал, это безобидные записки, но теперь понимаю, что чудовищно ошибался. Нельзя было про тебя писать. Слов нет, как мне стыдно!
Джастин знал Кэтлин чуть меньше года, а встречались они несколько недель, и все же она значила для него гораздо больше,
