110 тысяч пленными. Русские потеряли от 200 до 300 тысяч солдат и офицеров (точным подсчётом наших потерь царское правительство не озаботилось – вчерашние крепостные его не интересовали).
Поздравляя с победой тех, кто вышел к западной границе империи, Кутузов говорил: «Каждый из вас есть спаситель Отечества. Россия приветствует вас сим именем».
Царь охарактеризовал значение свершившегося в международном плане: «Вы спасли не только Россию Вы спасли Европу».
Слава стучится в дверь. На рубеже 1814–15 годов Глинка подготовил к печати объёмистый труд «Письма русского офицера о Польше, австрийских владениях, Пруссии и Франции, с подробным описанием похода россиян противу французов в 1805 и 1806, также Отечественной и заграничной войны с 1812 по 1815 год. С присовокуплением замечаний, мыслей и рассуждений во время поездки в некоторые отечественные губернии; части 1–8».
Весной 1815 года в Москве вышли первые семь частей, на следующий год – восьмая. Части первая и вторая, посвящённые событиям 1805–1806 годов, издавались уже в 1808-м. В предисловии к ним Глинка предупреждал читателей: «Служа в полку адъютантом, я старался воспользоваться некоторыми свободными минутами, которые мог похищать от моей должности, и в сие-то минуты, часто на голом поле или в чёрных мазурских избах писал».
С полным изданием «Писем русского офицера» история повторилась: «Не в уединении спокойном, но под небом, освещённом огнями обширных пожаров, посреди шума сражения, наконец, во время долговременного томления Отечества, сочинитель писал письма свои о войне Отечественной».
Однако признания автора в том, что ему было недосуг заниматься литературной отделкой записей, делавшихся урывками и в самых неподходящих для этого условиях, только подогревали интерес к ним. Книга вызвала повышенный спрос читающей публики и быстро исчезла с прилавков магазинов. Автор её получил широкую известность.
Показателен следующий случай. Как-то Глинку посетили В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков, Н.И. Гнедич и И.А. Крылов. Разговор зашёл о книге Фёдора Николаевича.
– Ваших писем, – сетовал Жуковский, – нет возможности достать в лавках: все разошлись. При таком требовании публики необходимо новое издание. Тут, кстати, вы можете пересмотреть, дополнить, а иное (что схвачено второпях, на походе) и совсем, пожалуй, переписать.
Гнедич и Батюшков более или менее разделяли мнение Жуковского, и разговор продолжался. Крылов молчал, вслушивался и наконец заговорил:
– Нет! – сказал он. – Не изменяйте ничего: как что есть, так тому и быть. Не дозволяйте себе ни притягиваний нового к старому, ни подделок, ни вставок: всякая вставка, как бы хитро её ни спрятали, будет выглядывать новою заплатою на старом кафтане. Оставьте нетронутым всё, что написалось у вас, где случилось, как пришлось… Оставьте в покое ваши походные строки, вылившиеся у бивачных огней и засыпанные, может быть, пеплом тех незабвенных биваков. Представьте историку
