.
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу - страница 31
Д.В. Давыдов сетовал, имея в виду царя и придворные круги: «Ныне стараются придать забвению и события, и людей, ознаменовавших сию великую эпоху, коей слава есть собственность России».
В среде, в которой Пушкин находился с 1820 по 1824 год, о грозе 1812 года не забывали, ибо были участниками войны и находились далеко от Петербурга, не стесняемые мнением царя и его окружения, одёргивавшего «непонятливых» офицеров.
«Давно пора перестать говорить о кампании 1812 года или по крайней мере быть скромнее. Если кто-либо сделал что хорошее, он должен быть доволен тем, что исполнил свой долг, как честный человек и достойный сын Отечества», – писал в марте 1821 года начальник Главного штаба П.М. Волконский командиру Гвардейского корпуса И.В. Васильчикову.
Д. Давыдов
Отстранённость от темы Отечественной войны 1812 года чувствуется и в творениях великого поэта – его больше привлекали фигуры Наполеона и Александра I, хотя обстановка, в которой он находился, и впитываемые им впечатления давали пищу и для отражения в творчестве событий, более близких для русского человека. То есть высочайшая установка на прославление периода заграничных походов невольно сказалась на выборе Пушкиным творческих тем. Словом, невозможно, жить в обществе и не зависеть от него, как говаривали классики.
«Там угасал Наполеон». 11 июня 1824 года Пушкин был переведён из Одессы в Михайловское. Это стало его настоящей ссылкой. В сельской глуши вспоминались цивилизованный город европейского типа и море. Главное – море! Свободная стихия, с помощью которой он пытался вырваться из России.
Не случилось. И на лист бумаги вырвалось:
Прощай, свободная стихия!
В последний раз передо мной
Ты катишь волны голубые
И блещешь гордою красой.
Как друга ропот заунывный,
Как зов его в прощальный час,
Твой грустный шум, твой шум призывный
Услышал я в последний раз…
Мощь морской стихии ассоциировалась в сознании поэта с титаническими фигурами его времени:
О чём жалеть? Куда бы ныне
Я путь беспечный устремил?
Один предмет в твоей пустыне
Мою бы душу поразил.
Одна скала, гробница славы…
Там погружались в хладный сон
Воспоминанья