Затем, что там, по ту сторону западной границы – они. И весь сказ.
Это было время холодной войны, войны нервов. У той, другой стороны они однажды дрогнули, когда в одночасье (13 августа 1961 года) оказались за бетонной стеной. Тут же двинули на нее танки, бульдозеры. Но с этой стороны уже стояли наши танки. С полным боевым комплектом…
Нам вообще казалось странным: Советский Союз, США, Англия и Франция сообща добивали гитлеровцев, и теперь – враги…
Потом Говоров приехал на подведение итогов инспекторской проверки, завершившейся опросом личного состава, причем, каждой его категории в отдельности. Была такая форма армейской демократии.
Выглядело это так. Полк выстраивается на плацу. В центре, на лужайке – генерал Говоров со свитой, полковое начальство. Комполка командует:
– Командиры батальонов и заместители командиров батальонов – тридцать шагов вперед. Командиры рот и заместители командиров рот – двадцать пять шагов вперед. Командиры взводов – двадцать шагов вперед. Старшины, сержанты – пятнадцать шагов вперед. Шагом марш!
Солдаты – на месте.
К ним Говоров в первую очередь и направился: как служится, есть ли жалобы, что пишут из дому?
Так вот, подходит он, как потом рассказывали, к Димке Громыко. Громыко – видный, длинный и, кстати, ефрейтор. Может, потому Говоров и выбрал его. Димка, естественно, по стойке смирно, отрекомендовался.
– Громыко? – удивился генерал. – Родом откуда?
– Из Гомельской области, товарищ генерал.
– Понятно! – протянул удовлетворенно Говоров.
– У нас полдеревни Громык, – продолжил, польщенный генеральским вниманием Димка.
Говоров улыбнулся:
– А скажите, ефрейтор Громыко, вам как радисту, какие сигналы легче принимать: низкие или высокие?
– Низкие, товарищ генерал.
– Почему?
– Не знаю, товарищ генерал.
И Говоров прочитал ему, да и всем, кто был рядом, целую лекцию о физиологии уха.
«Умный такой!» – с восторгом потом отзывался о генерале Димка.
И еще Говорову приглянулся Ляликов: выглядел тот уж очень юно – совсем ребенок. Говоров почему-то поинтересовался его портянками: чистые, мол, не рваные? Ляликов, огненно смутился:
– Никак нет, товарищ генерал, не рваные!
– Ну-ка снимите сапог.
– Какой, товарищ, генерал?
– Любой.
Честно, неловко было смотреть, как Ляликов, прыгая на одной ноге, снимал сапог с другой.
– Он еще б кальсоны проверил, – съехидничал кто-то в нашей, сержантской шеренге, наблюдая за происходящим.
– Они уж точно без завязок. Или – с одной.
– Еще и в столовую зайдет – солдатских щей похлебать.
– Показуха все это.
– А то не знаешь. Забыл, как дерном газоны у штаба устилали…
Говоров,
