с орехами.
– Спасибо, мамочка, – еле выдавил из себя мальчик.
– На здоровье, наше солнышко! – хором ответили родители, с умилением глядя на свое чадо. Мама вытерла ему рот салфеткой, на которой был вышит Егоркин портрет, а папа хитро прищурился:
– Поиграем?
– А-а-а! – в ужасе закричал Егор и бросился к двери.
– Постой же, я поцелую тебя на прощание! – услышал мальчишка мамин голос за спиной и папины приближающиеся шаги.
К счастью, выход был уже совсем близко! Егор прижал к себе паука и с разбега прыгнул в открытую дверь.
Яркий свет снова ослепил его.
ГЛАВА 15
Опять гостиная. Но теперь здесь всё по-другому: в комнате полумрак, резкий запах лекарств. В углу слабо горит маленький ночник.
На диване сидит мама, она выглядит очень уставшей. На руках у нее Никита. Глазки открыты, но он молчит, не играет. Всегда веселый и шумный, малыш лежит сейчас на руках у мамы такой тихий и беспомощный, каким Егор никогда его не видел. В комнате очень тихо, и мальчику кажется, что он слышит, как быстро стучит маленькое сердечко брата. Егору стало очень тревожно.
Он на цыпочках подходит к маме, садится рядом на диван:
– Мам, что случилось? – спрашивает мальчик.
– Никита заболел, весь горит, – отвечает мама.
Сердце Егора будто сдавило тисками от любви и жалости. Он посмотрел на братишку. Ресницы его чуть подрагивают, отбрасывая длинные тени на маленькое личико. Губы обсохли. Щеки пылают.
Егорка вспомнил, каким видел Никиту дома: малыш встречает его из школы, смеется от радости, обнимает за колени. Егор сам научил его дразниться, облизывать тарелки, прыгать с дивана на кресло, чтобы не попасть в лаву. А теперь его Никитке плохо, у него жар. Но малыш не плачет, он лежит молча. Только иногда открывает глазки, чтобы посмотреть на мать.
– Маленький… – шепчет ему мама. – Скоро папа придет и приведет доктора… Потерпи, мой хороший…
Егорка встал с дивана, подошел к маме. Осторожно погладил Никитку по голове, взял за руку. Малыш чуть улыбнулся. Пальчики были такими горячими, что старший брат не на шутку испугался.
– Никита, поправляйся, – прошептал Егор, сдерживая слезы.
Он вдруг понял, как сильно любит этого маленького человечка, и прижал к губам детскую ручку.
– Мне нужно идти, мам!
Мальчишка посмотрел на мать. Бледная, с впалыми щеками и покрасневшими глазами, она погладила его по волосам, слабо улыбнулась.
– Не волнуйся, мама, Никита поправится! Всё будет хорошо, я знаю! – голос у Егора охрип, ком в горле мешал говорить.
Не оглядываясь, он быстрым шагом подошел ко второй двери.
«Это просто Комната Памяти. Это не по-настоящему. Мой брат здоров», – уговаривал себя Егор.
Он боялся обернуться. Головой понимал, что это лишь
