тумане, слыша только шум волн в ушах, я ушла с площадки. И через десять минут обнаружила себя, шагающей по камням.
– Что, Гамильтон, не спится?
Такой фразой Эммерсон встретил меня.
Зачем я все это делаю, черт возьми? За-чем?
Вздымающаяся от бега грудь постепенно возвращала привычный ритм. Мокрая футболка, пот на висках – одна капля заскользила по шраму на брови. По второму шраму, рядом со старым, который оставила уже я…
Поджав губы, я скрестила руки и взглянула на плескавшуюся воду за ним. Начала жалеть… Об этой глупой идее.
– Как и тебе, – не найдя ничего лучше для ответа, выдавила я наконец из себя, снова переведя на Норда внимание.
– Тихоня не боится нарушить комендантский час? – он иронично усмехнулся, как будто невзначай подойдя чуть ближе.
– Ты ведь не боишься.
Почему я всё ещё здесь? Изнутри раздирало двоякое ощущение: что так и должно было быть, и что в этом нет никакого смысла. В этом общении.
– Я многого не боюсь, Тихоня. В отличие от некоторых.
В самодовольстве и прожигающем взгляде Норда был настолько неприкрытый намёк, что захватившее непонятным смущением нутро тут же затопило возмущением.
– Ты меня не знаешь, – запальчиво отбила я, сама неосознанно сделав шаг навстречу.
– Я знаю о тебе немало, – распрямив плечи, Норд сузил глаза, беззастенчиво разглядывая меня.
– К примеру?
– К примеру, что ты охренеть как радуешься некоторым своим успехам и охренеть как переживаешь из-за неудач.
Я фыркнула, улыбнувшись.
– Так можно сказать о каждом, – всё ещё со скрещенными руками, закрывшись, я повернулась к морю, но Эммерсону, кажется, это как горох об стену.
Его мой жест только спровоцировал. И расстояние сократилось снова. А я и не подумала сдвинуться с места.
– Не о каждом. Ты готова была отдать что угодно, тогда в Центре отбора, лишь бы найти свою потерянную сыворотку. Синдром отличницы налицо. Любой прокол переживаешь каждой клеткой своего слабенького тела.
Почувствовала, как жар касается щёк. Естественно, он прав. Но я буду обороняться до победного. Это не страшнее поединка на матах, лишь сложнее.
Повернувшись обратно, я нахмурилась:
– Тогда почему ты помог мне пройти сюда? Раз мы говорим о наших впечатлениях, основываясь не на фактах, а лишь на домыслах, скажу, что ты совершенно не похож на человека, готового помогать, – вздёрнула подбородок, прямо уставившись в его лицо: – Зачем ты поделился со мной второй сывороткой?
– Хрен его знает. Захотел.
– Это не ответ.
Его дыхание коснулось моих губ. Эммерсон, хоть и был высок, но ненамного выше меня, умудрился как-то так нависнуть, что закрывал собой все пространство. Опутав присутствием, будто кокон. Его энергетика давила на меня. Давила меня саму.
– Уж какой есть, – тише ответил он, и выражение его лица было абсолютно
