обратиться за помощью, но в коридоре было совсем уж неспокойно.
Другие пациенты вышли в коридор, и как-то странно себя вели. Могли туда-сюда ходить без какой либо цели, а потом возвращаться назад. Их вид был похоже на Анатолия, но чуть получше.
Именно поэтому первая жертва испытания старалась не выходить из палаты, в которой он был, кстати, один.
Очередной приступ светобоязни, раздражительности, заставил позабыть о страхах, и выбежать в коридор, а там уже в туалет, где можно запереться и выключить свет – тот пробивался в окно палаты, чем доставлял совсем уж неудобства.
Скрипнула хлипкая деревянная дверь, защелкнул шпингалет, и присел под стенкой, наконец осознавая, что тут он в полной тишине и темноте, где его никто не достанет.
Внезапно накатившая усталость взяла свое, и Анатолий медленно начал засыпать.
Вдруг его посетила мысль о том, что он сейчас умрет, но он даже не боялся ее, скорее наоборот…
Приятная слабость, чувство того, что все хорошо и не о чем беспокоиться – укрыли пациента с головой…
– Ну кто там засел, открывай! – Крикнул один из пациентов, а в ответ ему была тишина. – Открывай, или я вышибу дверь! – Снова тихо.
Мужчина ростом под сто восемьдесят девять постоял еще пару минут и вскоре ударил в хлипенькую дверцу с ноги, а маленькая щеколда сразу же поддалась.
Дверь устремилась во внутрь, а оттуда послышалось некое скуление…
Вдруг из темноты на него выпрыгнет его знакомый – Толик с соседней палаты, с которым они часто любили играть в карты.
– Ты че делаешь?! – Завопил тот.
Анатолий выглядел страшнее самой войны: красные налитые кровью глаза, бледная кожа, которая выглядела вдобавок какой-то неправильной. На ощупь была как картон или тонкий слой древесины.
Зубы, словно, капканом захлопнулись на гортани бывшего товарища, отчего крик того превратился в бульканье, а Толик не обращал внимание, просто жуя его плоть.
Скрипнула дверь входа в коридор, в проходе показался Михаил Александрович и увидев страшную картину, громко проговорил:
– Нет, это уже не моя проблема.
Хлопнул дверью и полетел по лестнице вниз.
– Что с ним, как думаешь? – Спросила Дарья – коллега Николая.
– Не знаю… – Мрачнее тучи ответил тот.
В этот момент в кабинет влетел Михаил Александрович, с папкой в руках, с бледным видом, и заплетающимся языком.
– Все очень плохо. – Мрачным голосом ответил он. – Это не лекарство – это зараза!
Все уставились на него, вмиг замолчав. Только пациент на столе привязанный по рукам и ногам что-то бубнил и ворочался.
Михаил Александрович прошел вперед, обходя всех присутствующих
