айса в суде, мне было неожиданно наблюдать трясущиеся руки, багровые пятна, испарину на лбу этого человека, сломавшего и выкинувшего на политическую помойку ельцинских генералов и генерального прокурора, против него восставших. В нем не было ни железной воли, ни бесстрашия, ни фатализма. Я видел лишь страх перед неминуемой расплатой замешанный на остатках фанатизма сверхчеловека, для которого мы всего лишь расходный материал.
Кандидат исторических наук. Член Союза писателей России. Автор книг «Аляска преданная и проданная. История дворцового заговора», «Замурованные. Хроники Кремлевского централа», «Родина имени Путина». В апреле 2005 года обвинен в покушении на Анатолия Чубайса. Два года без суда и следствия провел в застенках самой жесткой тюрьмы России. Вызволен из тюрьмы поручительством депутатов Государственной Думы. В 2010 году коллегия присяжных заседателей полностью оправдала Ивана Миронова. Организатор «Русского марша – 2012», прошедшего по Крымской набережной в Москве 4 ноября 2012 года. Лидер и организатор забастовки студентов РГТЭУ в декабре 2012 года.
Приватизация по Чубайсу
Рассказывают, что когда товарищу Сталину демонстрировали только что отснятый фильм «Незабываемый 19-ый» атмосфера в просмотровом зале с каждой минутой становилась все более напряженной.
На экране товарищ Сталин неторопливо переходил из одной исторической ситуации в другую, одаряя Революцию единственно верными решениями, и тут же суетился Владимир Ильич, то и дело озабоченно произносящий: «По этому поводу вам надо посоветоваться с товарищем Сталиным» – все было путем, но лицо Вождя, сидевшего по обыкновению в заднем ряду с погашенной трубкой, порождало у присутствующих все более тревожные предчувствия.
И когда фильм окончился товарищ Сталин с трудом поднялся и, ни на кого не глядя, произнес с напором: «Нэ так все это было, совсем нэ так!..» Так вот. Не так все это было. Совсем не так!
Предисловие
Когда вечером 21 сентября 1993 года Ельцин выступил по телевидению с Заявлением о подписании им Указа № 1400 о роспуске Верховного Совета и Съезда народных депутатов, междугородняя телефонная связь в Белом Доме была отключена через 15 минут после окончания трансляции.
Во время зачитывания Указа я находился в своем кабинете заместителя Председателя Комиссии по экономической реформе в Белом Доме, на 6-ом этаже. Я успел позвонить Председателю областного совета Нижегородской области Евгению Крестьянинову, чтобы оценить обстановку в родном регионе. Он то ли пошутил, то ли поерничал, мол, привет бывшим депутатам, настроение у него было кислое. Затем, я на всякий случай позвонил своим старикам в Нижний, переговорил с мамой, чтобы не беспокоились. Уже всякое бывало. В марте Ельцин нечто подобное уже заявлял, а потом взял свои слова обратно. В СМИ потом выдвигали смехотворную версию о том, что он, якобы, выступал тогда не как Президент, а как частное лицо. Мол, я не я и хата не моя. «Может быть, и на этот раз прорвемся?» – подумал я. Однако наступившая через несколько минут мертвая тишина в трубке говорила о том, что на этот раз все будет «по-взрослому». (Для сравнения можно отметить, что в 91-ом во время опереточного ГКЧП телефоны исправно работали все 3 дня.)
Народ – депутаты, находившиеся еще в Белом Доме (Был уже 9-ый час вечера, но многие засиживались на работе допоздна), работники аппарата, невесть откуда взявшиеся журналисты, начали быстро собираться в зале Совета национальностей. Началось…
Конечно же происшедшее не было неожиданностью. Все это уже носилось в воздухе. Разговоры про готовящийся переворот давно велись и в кулуарах, и в больших кабинетах. Буквально накануне в выходной день нас с Игорем Муравьевым – зам. Председателя Комитета по вопросам работы Советов народных депутатов и развитию самоуправления, являющимся сопредседателем нашей фракции «Смена – Новая политика» пригласил к себе заместитель председателя Верховного Совета – Юрий Михайлович Воронин. Состав заседания был пестрым. Присутствовало почти все руководство Верховного Совета, кроме Хасбулатова, представители оппозиционно настроенных фракций. Воронин озабоченно сообщил нам о том, что по просочившейся из Кремля информации в понедельник нам попытаются не дать выйти из домов. В связи с этим необходимо предпринять меры для предотвращения такого развития событий. Дело в том, что почти все депутаты, работавшие в Верховном Совете на постоянной основе (разумеется, кроме москвичей), жили в 3-х домах, разбросанных по Москве, и перекрыть подъезды можно было очень даже легко. Игорь как мне помниться горько пошутил: «Что же нам на простынях из окон, что ли спускаться?»
Но в понедельник мы как обычно приехали в Белый Дом и во вторник. А началось все в среду.
И, пожалуй, не могло не начаться. Слишком уж далеко зашли разногласия между Парламентом и исполнительной властью. На осенней сессии мы готовились дать настоящий бой горе-реформаторам.
