могли бы, по крайней мере, заключить способы борьбы в более или менее допустимые рамки. Одно из двух: если в этом направлении можно что-нибудь сделать, то следует попытаться это сделать, а если нет, если нельзя подействовать на борющиеся стороны путем авторитетного убеждения, то остается одно – обратиться к тем третьим лицам, стоящим вые поля боевых действий и осуществляющим свои положительные практические задачи, о которых я уже говорил. Сомневаюсь, чтобы мы сами могли убедить себя в правоте той или другой стороны. Мне кажется, что это невозможно.
3
Я не совсем понимаю предложение т. Плеханова. Когда он говорит о том, что нужно принять какие-нибудь практические меры, то ведь в моем проекте уже имеется указание на возможность такой практической меры. Нужно только сказать, авторитетно сказать, что нормальная борьба, идейная борьба, борьба, которая ведется в известных границах, – допустима, но не допустимы: бойкот, отказ от работы под руководством ЦК отказ от поддержки денежными средствами центральной партийной кассы и т. д. Говорят, что словами мы никого не убедим. Я тоже не возьму на себя смелости утверждать, что это было бы достаточно для установления добрых отношений между двумя частями партии, потому что болезнь, которую приходится лечить, действительно застарелая, потому что, как выражается т. Мартов, между обеими частями партии действительно выросла очень прочная стена. Может быть, этой стены нам, создавшим ее, и не сломать, но ничего нет невозможного в том, что мы, сильнее всего наносившие друг другу раны, – мы, как члены Совета, своим авторитетным воззванием удержим товарищей от недостойных форм борьбы. В деле же разрушения стены, на мой взгляд, время сыграет такую роль, что все дальнейшее пойдет на убыль. А что касается того, что некоторые места воззвания обеими сторонами могут быть истолкованы по-своему, то, на мой взгляд, что бы мы тут ни сказали, все, может быть, будет истолковано по-своему. (Аксельрод: «Поэтому нужно не только говорить, но и сделать».) Затем, почему т. Аксельрод думает, что мое предложение может оказаться лишь новым источником борьбы – этого я не понимаю. Повторяю, что выросшей между двумя частями партии стены мы не сломаем, ибо мы сами приложили много усилий к созданию ее, но свалить эту стену могли бы те из наших товарищей, которые, будучи заняты практической работой, стоят в стороне от наших раздоров. Тов. Мартов, как я с удовольствием сегодня в этом убедился, в принципе согласен с этим положением – о возможной полезной роли в деле нашей распри посторонних по отношению к этой распре других наших товарищей. Но помимо этого, мне думается, что уже один факт соглашения между представителями центральных учреждений насчет того, что так-то бороться можно, а так-то нельзя – уже одно это могло бы пробить первую брешь в разделяющей обе стороны стене, после чего существующая ненормальность в партийной жизни могла бы пойти на убыль.
4
