вздохнул. Детский сад на колесиках. Опытные бойцы, у каждого на счету десятки трудных операций, а ведут себя как дети. Надо же так вжиться в роль мультяшных персонажей. Впрочем, их детство совпало с девяностыми, когда был популярен мультсериал о смешных похождениях суриката Тимона и кабана Пумбы.
Павел невольно задумался: показывали сериал на Украине или эти два чудика видели его в записи? Он не помнил.
Парни действительно напоминали мультяшных персонажей. Вертлявый худой Вдовенко, чаще всего бесшабашно веселый, искрящийся юмором, иногда быстро уходил в ступор, из которого весь коллектив не мог его вытащить. Грубов добродушный, немного грузный, что никак не отражалось на качестве заданий, выполняемых им.
Судьба у обоих была безрадостная. Вместе учились, дружили, служили в украинской армии, когда она еще не была такой агрессивной и напичканной нацистами.
Вдовенко потерял красавицу-сестру. Каратели из «Айдара» насиловали ее всем взводом, прежде чем отрезать голову, а самый отмороженный из них выложил запись в Сеть. Вдовенко отыскал его в селе, где стоял «Айдар», обманом выманил из караулки и в лесу искромсал на кусочки. Потом он сделал связку из нескольких гранат, взорвал караулку вместе с теми негодяями, которые там находились, а наутро с чувством выполненного долга пошел записываться в ополчение.
Грубов отсидел полтора месяца в застенках СБУ. Его замели в мае четырнадцатого года, когда он вел вполне добропорядочную гражданскую жизнь. Спутали с другим, приняли за «террориста». Побоям не было конца, изуверы просто наслаждались, при этом почти не кормили. Терпения хватило на неделю. Грубов выдержал бы и две, но проголодался. Вместе с ним из изолятора СБУ, расположенного в маленьком городке, бежали еще двое.
– Винни, Винни!.. – пробормотал в переговорное устройство Павел. – Доложить обстановку!
– Все спокойно, командир, – отозвался Яша Винничук. – Дорога на Гаранино свободна, посторонние лица не отмечены. Аладдин на опушке, бдит во все концы.
– Тихо здесь, – проворчал старший лейтенант запаса Рустам Боев с позывным «Аладдин». – Вижу все, даже ваш хутор. Тебя и Корвича не наблюдаю, а Женька Доцент опять ворочается, все никак угнездиться не может.
– Да врет он, товарищ капитан, не может меня видеть, издевается просто! – возмущенно пропыхтел связист Шумский.
Его голос одновременно звучал в эфире и за спиной командира. Это было забавно.
К позывному «Доцент» связиста приговорили единогласно, даже не спрашивая согласия, чтобы не умничал, когда не надо.
– Не туда смотришь, Рустам! – с упреком проговорил Павел. – Развернись на сто восемьдесят и зри в корень. Что-то мне подсказывает, что начальство темнит и в деле будут осложнения. В случае опасности в бой не ввязываться, отходить к хутору. Всем ясно?
Народ вразнобой забубнил «так точно». Даже Корвич подал голос, хотя лежал рядом и мог бы помалкивать.
В своих бойцах Павел не сомневался, знал, что будут зреть
