нельзя.
В начале марта меня разбудили панические крики. Поняв, что происходит нечто страшное, я, даже не думая об опасности, выскочил из своего домика. В слабом свете еле горевшего костра племя врассыпную разбегалось от пещеры, в которую лез проснувшийся после голодной зимы здоровенный медведь. Я схватил охапку заготовленных сухих крапивных волокон и бросил в костер. Пламя резко осветило площадку около пещеры, и косолапый испугано шарахнулся в сторону. Мое появление несколько успокоило дикарей, и мужчины стали окружать хищника, обращая в его сторону копья. Медведь рычал и огрызался, решительно отбивая лапой робкие попытки ткнуть его оружием. В какой-то момент он бросился на прорыв, повалив одного из дикарей и мгновенно вцепившись в него жуткой клыкастой пастью. Пользуясь тем, что хищник на секунду отвлекся, Тыкто подскочил сзади и с размаху ударил топором по медвежьему затылку. Топор разломился, камень с хрустом отлетел, но удар оказался оглушающим. Потапыч обмяк, и дикари моментально добили его копьями.
Можно было оценивать последствия. Подбросив дров и добившись, наконец, нормального освещения, я выяснил, что, пробираясь к пещере, зверь успел задрать одного калеку, лежащего возле входа. Только теперь я понял, какой естественный отбор предполагал Тыкто, раскладывая увечных в первых рядах. Второй воин погиб при прорыве кольца окружения. Больше потерь не было.
Наутро я увидел обряд захоронения. Тела, завернутые в шкуры, туземцы отнесли на восток. Примерно в паре километров от нас находилась еще одна небольшая пещера, куда сложили убитых, прижав их колени к груди. После проводов в царство вечного сна тела завалили камнями. Пещера была хотя и небольшая по диаметру, но довольно глубокая, и было видно, что каменные могилы уходят далеко вглубь. Этому кладбищу была, возможно, не одна сотня лет. За исключением накрывания шкурами и складывания тела в позу спящего, у обряда не было никаких дополнительных ухищрений вроде подкладывания оружия или бус, песен или плача. Человек просто отправлялся спать в другой мир.
Я уже собрался уходить, когда неожиданно Тыкто показал на могилу и начал что-то объяснять. Пантомимы вождя были бездарны необычайно, и мне потребовалось несколько минут, прежде чем я, наконец, понял, что он хотел донести. Оказывается, трупы заваливали камнями для того, чтобы мертвец не смог вернуться. Оригинально. Не это ли суеверие привело к появлению обряда захоронения под землей?
Мы вернулись в лагерь. Потеря полноценного бойца была крайне неприятной – сильных рук часто не хватало. Любимая поговорка Седого гласила, что после любого события нужно сделать выводы и принять меры, что и было исполнено. С этого момента у костра дежурил часовой, который поддерживал огонь достаточной силы, чтобы освещать все вокруг. Это должно было не только давать возможность наблюдать за окрестностями, но и отпугивать диких зверей. По крайней мере, больше нас никто не беспокоил.
Еще
