лишь бы моей истинной была другая, но жаль, что этого теперь не изменить. Она родит ребенка, и я его у нее куплю.
– Отвратительно, – кривит рот Элрой. – Я никогда не привыкну к тому, что люди продают своих детей. Хотя ты ей небось и выбора не оставил.
– Она просто цену себе набивала, я сразу понял, что она гнилая, так что не удивлен, что она струсила возвращаться домой, бороться за свое имя и выбрала побег, – с издевкой тянет Гидеон, прячет непонятно откуда взявшееся разочарование. Скорее всего это его зверь, который, несмотря ни на что, верит своей истинной и возносит ее на пьедестал, даже подножия которого эта девушка не достойна.
– Тогда поздравляю тебя, будущий отец, – чокается с его стаканом Элрой. – Только не сверни ей шею раньше времени, а ты свернешь, учитывая, что я про нее узнал.
– Пусть живет, наслаждается жизнью, я ей отказывать ни в чем не собираюсь, вот только платить я ей не буду, я отдам ее морю, – растягивает губы в коварной улыбке Гидеон.
Поднявшись наверх, Ханна сразу пошла в душ и почти полчаса не выходила. Смыв с себя пот, запахи, она накинул на плечи чистый, пахнущий свежестью халат и начала рыться в вещах в шкафу. Вещи в основном все базовые, Ханна выдергивает из аккуратно сложенной стопки футболку, забирает из выдвижного шкафчика белье и, одевшись, валится в кровать, борясь с мыслями, оккупировавшими ее мозг.
Ханна знает, что бой будет долгим и кровопролитным, и пусть она выставила Гидеону условия, она даже думать об их реализации не хочет. Во-первых, Ханна сама ребенок. Во-вторых, она была убеждена, что всю свою жизнь проходит одна, семью и детей заводить не станет, тем более ее никто и не захочет. Люди предпочитают брать людей с витрины как товар, чтобы обязательно был полный набор, а Ханна ни одному показателю не отвечает. Несмотря на все свое возмущение по поводу требования Гидеона, одна ее часть все еще сомневается, предлагает не торопиться, хорошенько обдумать, ведь, учитывая нынешнее положение дел, Гидеон и правда может обеспечить ее суммой, которая наконец-то подарит Ханне свободу. Пусть ради этого и придется выносить ему ребенка. В принципе, и Кале, и Мармарис так и живут, в их реалиях – это абсолютно нормально продавать своих детей другим, просто обычно это делают истинные пары для заработка, а здесь Ханна продаст ребенка его же отцу. Гидеону тоже секс не нужен, значит никакого физического контакта не будет, и это уже лучшая новость за день. Ханна и представлять не хочет, что было бы, если Гидеон не принял ее условия. Она перестала ждать своего принца, спасителя, того самого мужчину еще в четырнадцать. Она не верит в любовь, в особую связь истинных и точно не романтик, который не ляжет в постель с первым встречным, в ожидании того самого. Ханна не хочет с ним спать из-за долбанной власти, которую этот мужчина имеет над ее сущностью. Если бы не натренированная годами сила, Ханна даже разговаривать бы с ним не могла. Каждое присутствие Гидеона в комнате – это невыносимое давление и желание забиться в какой-нибудь угол. Ханна прекрасно знает, что такое страх, но то, что она испытывает рядом с этим мужчиной – не просто страх. Ханна четко осознает его власть, она
